Корона и тьма
Шрифт:
– Хорошо, – наконец произнёс он, голос его охрип. – Я сделаю то, что требуется.
Эндориан вновь сел, довольный исходом. Он знал, что Годрик всегда получит своё, и никто не осмелится пойти против его воли. Но как только этот вопрос был решён, гул голосов и стук мечей на арене отвлекли их внимание. Туры рыцарского турнира продолжались пока солнце не скрылось за горизонтом.
Ночь опустилась на поселение, но в отличие от тягостной тьмы, что окутывала Харистейл, здесь царило веселье и шум праздника. Барон Гильдред, выполнивший приказ короля, предоставил всему отряду Эндориана место для ночлега. Самому тёмному рыцарю барон предложил расположиться в своем доме, как почётному гостю и посланнику короля. Но Эндориан отказался, предпочитая не выделяться из своей группы.
За ночь поселение наполнилось звуками музыки и смехом. Турнир был лишь началом, и теперь, когда официальная часть праздника завершилась, наступило время настоящего веселья. Вокруг пылали костры, воздух был наполнен ароматами жареного мяса и пряностей. Люди собирались на площади, под звуки музыкальных инструментов. Играли барабаны, задавая ритм, звонкие флейты добавляли лёгкие, игривые мелодии, а странный инструмент, похожий на рожок, издавал низкие, гулкие звуки, которые будто пронзали воздух. Песни и пляски не стихали до самого рассвета.
Девушки, одетые в простые, но яркие одежды, закружились в танце. Их волосы развевались на ветру, а ноги легко касались земли в ритме музыки. Даже мужчины, после изрядного количества выпитого вина, пытались присоединиться к танцам. Смеясь и спотыкаясь, они плелись за девушками, создавая всеобщую атмосферу беззаботности. Весь этот хаос лишь подчёркивал контраст между этим местом и тем, что Эндориан оставил позади – за стенами Харистейла царила голодная тьма, а здесь – свет и радость. Но Эндориан не разделял общего настроения. Он стоял в стороне, наблюдая за отрядом, в глубине души зная, что это веселье – временно. Годрик не прощает слабости. Повышение налогов – это лишь первый шаг. Барон мог на время откупиться, но когда-нибудь и этот клочок процветающей земли будет захвачен тенями королевского влияния. И в тот день, как зловещее эхо, сюда придут его люди, чтобы забрать всё, что здесь было.
Утро пришло быстро. Светлый рассвет встретил спокойную деревню, которая медленно просыпалась после ночного веселья. Эндориан был среди первых, кто покинул шатёр. Он не мог позволить себе расслабиться, его мысли были уже далеко. Приказ Годрика был ясен – следовать на побережье, к старому замку на утёсе, который давно покинут и почти разрушен. Годрик видел в нём потенциал. Тот, кто контролировал побережье, контролировал морские пути, а замок, расположенный на высоком утёсе, был идеальным местом для создания гарнизона.
Барон, видимо, предвкушая конец визита, уже собрал сундук с данью, который, по словам Эндориана, был «достаточным». На рассвете отряд был готов к отправке. Сундук был нагружен в повозку, которую барон великодушно предоставил вместе с парой лошадей. Прощание было кратким. Барон проводил отряд с лёгким кивком, пожелав безопасного пути и, конечно, успеха в дальнейших поручениях короля.
Эндориан и его отряд двинулись к побережью. Земли менялись по мере их продвижения на запад – плодородные поля уступали место холмам, покрытым густыми лесами, а затем их взору открылось морское побережье, суровое и неприступное. Грохот волн о скалистые утёсы сопровождал их шаги, словно предупреждая о предстоящих трудностях. И вот, наконец, замок, о котором так много говорили, появился перед ними. Он был огромен и мрачен, как сама ночь. Его стены, покрытые мхом и потрескавшиеся от времени, тянулись вверх, будто пытаясь достичь серого неба. Узкие окна напоминали глаза, следящие за каждым движением. Море билось о скалы внизу, и холодный ветер пронизывал насквозь, наполняя воздух вкусом соли и тайной.
– Это место… – сказал один из рыцарей, его голос дрожал от напряжения. – Оно проклято.
– Проклято или нет, – спокойно ответил Эндориан, – король хочет здесь гарнизон. И мы сделаем всё, что нужно.
Эндориан стоял перед замком, который величественно возвышался над скалами, его исполинские башни пронзали небо, как чёрные когти. Замок был построен
Годрик не зря выбрал это место, и ему было важно, чтобы замок вернулся под его контроль. Но даже тёмный рыцарь не мог не почувствовать, что в этих стенах скрывается что-то большее, чем просто старые руины.
Сквозь отверстия оконных проёмов был слышен вой ветра, а узкие коридоры внутри замка простирались в неизвестность. Эндориан шагал по залам, его сапоги глухо стучали по каменным плитам, покрытым толстым слоем пыли. Паучьи сети свисали с потолка, обвивая колонны и статуи, что смотрели на него пустыми, каменными глазами. Внутренности замка, несмотря на его ветхое состояние, поражали своей роскошью. Золотые колонны, покрытые паутиной, излучали бледное мерцание в свете солнца, проникавшем через окна. Картины на стенах, старые и потрескавшиеся, всё ещё сохраняли яркость красок, изображая сцены величия, жестокости и войны. Однако, несмотря на запустение, ни золото, ни драгоценности не были тронуты. Всё осталось на своих местах, и это удивило Эндориана. Казалось, никто не решился потревожить эти сокровища, словно замок был под охраной невидимых сил, которые наказывали любого, кто пытался бы присвоить себе хоть что-то.
– Почему золото на месте? – тихо пробормотал один из его рыцарей. – В таких местах обычно всё разграблено до последней монеты…
Эндориан не ответил. Он чувствовал что-то странное, нечто большее, чем просто холод и тьму этого места. Его притягивала древняя сила, скрытая в этих стенах.
Почувствовав лёгкую дрожь в груди, Эндориан вышел на утёс. Ветер обжигал его лицо, но это был не обычный холод. Что-то внутри его тёмного сердца начало пробуждаться, что-то светлое и давно забытое. Он смотрел вдаль, на разбивающиеся о скалы волны, и в тот момент, когда солнечный луч коснулся его лица, его прошибла резкая, острая боль. Он закрыл глаза, пытаясь выдохнуть через стиснутые зубы. Но вместо того, чтобы почувствовать облегчение, он погрузился в темноту. Видения начали преследовать его, как кошмары наяву.
Он стоял на том же месте, но всё было по-другому. Небо затянуто тяжёлыми тучами, море кроваво-красного цвета. Перед ним стоял Элдрик – величественный, молодой король, но его глаза были полны безумия. Эндориан мог слышать его мысли, его гнев и ярость, и видеть, как перед Элдриком, в коленопреклонённой позе, стояли предатели.
Элдрик поднял руку, и в ту же секунду мечи его воинов опустились на головы тех, кто был осуждён. Первые удары разнесли кости и плоть. Мужчины и женщины падали один за другим, их крики перекрывали рев волн. Кровь текла по земле, заливая всё вокруг. Некоторых разрывали на части заживо, других привязывали к деревянным столбам и обливали горячим маслом, прежде чем поджечь.Но это было не просто казнь. Это была расправа, акт ужасающего, безумного гнева, где каждая жертва кричала о пощаде, которую никто не давал. Элдрик стоял неподвижно, его глаза полыхали огнём. Он наслаждался этим зрелищем, чувствуя себя богом, который вершит судьбы. Но даже после сотен убитых, его гнев не утихал. Он кричал, требуя больше крови, больше боли.
Эндориан рванулся назад, пытаясь выйти из видения, но реальность ударила его с новой силой. Он открыл глаза и понял, что стоит в тронном зале, весь в холодном поту. Головная боль вернулась с такой силой, что казалось, его голова готова взорваться.
– Всё в порядке, командир? – раздался голос одного из рыцарей.
Эндориан молча кивнул, но внутри него бушевала буря. Видения возвращались каждый раз, когда он был в тронном зале. Что-то в этом месте пробуждало давно забытую часть его самого, заставляя его чувствовать боль, ужас и страсть, как будто эти события происходили с ним лично. Он снова посмотрел на древние стены: