Корона клинков
Шрифт:
— А это что?
Комендант недоуменно пожал плечами и подозвал картографа.
— Так я изобразил стоянку морских цыган, — пояснил тот.
— Они каждое лето появляются, — подхватил Медузий, — гоняли их, да без толку. Сядут в свои плавучие домики и исчезнут на пару дней, а оглянуться не успеешь, полосатые шатры опять на прежнем месте. Прежний прокуратор почитал их вселенским злом и прогонял всегда, рейды устраивал: считал, их контрабанда торговли вредит. Герний же, наоборот, распорядился особо лодочников не притеснять, пока налоги и пошлины
В свете удобного расположения стоянки морских цыган подобранные в старом оливковом имении бусины обретали новый смысл. Ясеню и его спутникам не составляло труда выйти через рыбацкие посёлки к косе, миновав стороной большинство постов. Если бы только карта была вчера! Уйти в море под парусами морских цыган — простой и надёжный способ покинуть город, все ходы и выходы из которого перекрыты.
На побережье Осокорь отправился скорее из чувства долга, нежели в надежде настигнуть неуловимого эльфа. Песчаная коса ещё хранила следы недавнего пребывания людей: полоскалась на веру старая сгнившая сеть, брошенная из-за невозможности починки. Птицы ковырялись в грудах раковин, повсюду виднелись колышки от шатров, кострища, заготовленный хворост.
Напугали ли лодочников облавы и нарастающее беспокойство в городе, или они снялись с места по иной, им одним ведомой причине, сказать теперь не сможет никто.
Осокорь сжал в кармане горсть бусин, и утвердился в мысли, что ни эльфа, ни мальчишки, ни их таинственных спутников в Осэне нет. В свете этого назревала необходимость наметить план дальнейших действий. Перво-наперво, с голубиной почтой отослать письмо в столицу. Осэну пускай продолжают патрулировать, так, на всякий пожарный случай. Но самое главное:
— Немедленно докладывать мне о любых странных происшествиях на всём побережье, — приказал он.
За эльфом тянется кровавый след. Если Осокоря не подводит чутьё, трупы в хлебной лавке и домике травника — отнюдь не последние.
Глава 8 КОРАБЛИ И СУША
Капитан пососал чубук своей потухающей трубки и оценивающе посмотрел на мужчину, который набивался в пассажиры.
— Я чужих не беру, — сквозь зубы бросил он, — торговое судно — это вам не яхта прогулочная.
Мужчина принялся что-то объяснять, ветер трепал его чёрные до синевы волосы, выбивающиеся из-под алого шёлкового платка. Капитан слушал, а сам исподволь разглядывал незнакомца, который, несомненно, принадлежал к народу морских цыган. Поодаль к симпатичному ослику с поклажей жалась высокая девушка, почти девочка. Она стояла, скромно потупив такие же синие, как и у отца, глаза и теребила обшитый монетками платок. Монетки тихонько позвякивали.
Старший цыган говорил что-то о срочности и важности дела, из-за которого им позарез нужно покинуть остров непременно сегодня. Капитан отлично понимал все выгоды своего положения: на всём Перосе его корабль пока был единственным, а это значительно повышало планку цены за проезд.
— Я, конечно, мог
Ослик укоризненно взглянул на капитана и протестующее топнул копытом.
— Не беспокойтесь насчёт этого, капитан, — моя дочь Лейла станет следить за нашим четвероногим другом и немедленно наведёт порядок, если он оконфузится.
Осёл громко фыркнул.
— Называйте цену, и ударим по рукам.
Капитан сразу, как только увидел этого цыгана вместе с девочкой, осликом и поклажей, догадался, что перед ним не обыкновенный ловец жемчуга и губок. Что-то неуловимое в осанке, слишком уверенная манера держаться выдавали человека с положением. Капитан прищурился и назвал сумму, превосходящую обычную плату за проезд примерно раз в пять.
— Это нас устроит.
Лодочник вытащил из простого кожаного кошелька деньги и небрежно опустил в широкую мозолистую ладонь капитана. В кошельке ещё явно оставалось немало.
— Загружайтесь, — разрешил капитан, но когда мимо него проходил ослик с поклажей, положил руку поверх вьюков и сказал: — А вдруг вы везёте контрабанду? Мне неприятности с властями не нужны. Откуда я знаю, что в ваших мешках? Может, там порошок дурман-травы? За такой груз на борту штрафом не отделаешься. Риск, он, знаете ли, дорого стоит.
Синие глаза лодочника вспыхнули недовольством.
— Свою плату, капитан, ты получил сполна, — он нервно перебросил с руки на руку опахало из цветных перьев на длинной чёрной палке, — и даже сверх того. А в вещах наших нет ровным счётом ничего предосудительного: просто одежда и немного еды на дорогу. Если ты, уважаемый, сомневаешься в правдивости моих слов, я готов пригласить любого представителя власти, чтобы он досмотрел мой груз, как, впрочем, и твой тоже.
Капитану подобное предложение совсем не пришлось по душе. В маленьком трюме его одномачтового судёнышка львиная доля любовно сложенного груза являлась не чем иным, как самой натуральной контрабандой. Поэтому он не жаловал портовых чиновников и досмотры. Ему не оставалось ничего, кроме как кивнуть и пропустить пассажиров. Однако ж от напутствия он не удержался:
— Привяжешь свою скотину на носу. И если только эта сволочь нагадит мне на палубу, выкину в море безо всяких разговоров!
— Единственная грязная скотина, которую я тут вижу, это ты, сам, капитан, — вполголоса ворчал Торки, когда его привязывали к поручням.
— Тише, — приказал Ясень, — нам только не хватает, чтобы матросы обратили внимание на говорящего осла.
Аэций, наряженный девушкой, хихикнул.
Когда кораблик, поймав ветер единственным парусом, заскользил по волнам, Аэций уже сидел на одеяле и приканчивал свою долю нехитрой трапезы. Ослик-Торки выразительно заводил глаза и жевал корочки хлеба, хотя мальчик успел подсунуть ему пару кусков окорока, пока никто не видел.