Корона клинков
Шрифт:
Аэций смотрел на исчезающий в дымке остров и думал, как много событий произошло с тех пор, как он всего два дня назад перешагнул порог хлебной лавки. В заброшенном саду среди корявых олив, они перекрасили волосы отваром обезьяньего ореха в чёрный цвет, а Торки похлопотал о новой одежде. Теперь мальчик знал, что светловолосый эльф его дядя, а вовсе не отец, как ему подумалось сперва. К сожалению, о родителях ему так и не рассказали. Ясень пресёк все вопросы, чётко сказав, что у них нет времени для серьёзного разговора, поэтому не стоит досаждать эльфа вопросами, и в целях безопасности
— Вы знаете, я перевоплощаюсь в животных только в самых отчаянных ситуациях. — Заявил он, — например, для спасения жизни.
— Сейчас именно такая ситуация, — парировал Ясень, заправляя в сапоги атласные чёрные брюки с узорчатыми лампасами. — Не в меру сообразительный парень Осокорь станет искать троих. Нас же будет двое, ты станешь великолепной маскировкой и освободишь нам руки от поклажи.
— А кто такой этот сообразительный парень Осокорь? — не удержался от вопроса мальчик.
— Тот, чьи люди убили Антония и хотели забрать тебя в хлебной лавке, — мрачно пояснил Брэк.
— Но почему? Почему я кому-то нужен?
Эльф положил руку Аэцию на плечо и сказал:
— Потому что от тебя сейчас зависит очень много людей. Кто-то из них совсем не хочет этого, а кто-то желает использовать тебя в своих целях.
— А ваши цели какие?
— Мои? — поднял тёмную бровь эльф, — я всего лишь выполняю волю твоего покойного отца.
Аэций понял, что разговор окончен.
Торки превратился в ослика и продолжал ворчать:
— Толкаете меня к оборотничеству, что в Лирийской империи уголовное, между прочим, дельце. Мне даже муху нечем будет согнать, кроме хвоста.
— В море мух нет, а что касается законности, то за мной четыре солдата его императорского величества. На этом фоне не то, что ослик, вервольф безобидным покажется.
Аэций без звука переоделся в девчоночье платье, а Ясень повязал его голову платком, чтобы скрыть острые кончики ушей.
Морские цыгане или, как их называли в Сциллии лодочники, встретили их настороженно. Но когда оказалось, что их предводитель — дородный бородатый мужчина с двумя кинжалами у пояса, старый знакомый Брэка, им даже обрадовались.
— Хорошо успели, — проговорил он, пожимая руку эльфа, — мы уже снимаемся. Не спокойно стало в Осэне, торговля плохая, облавы. Того и гляди сюда опять солдаты нагрянут, как при бывшем прокураторе.
На Перосе лодочники высадили всю компанию, а сами поплыли дальше кочевать по островам. Ясень договорился с капитаном единственного корабля, что был на пристани.
Солнце садилось, и на море жара ощущалась не так сильно,
— Мы разве не поплывём ночью? — тихонько спросил Аэций.
— Нет, — ответил Брэк, — чтобы двигаться ночью, нужны специальные приборы, карты и навыки. А всего этого у нашего капитана, как ты понимаешь, нет.
— Я вообще поражаюсь, как мы до сих пор не сели на мель и не разбились о камни, — ядовито заметил Торки, которого жизнь в ослиной шкуре сделала раздражительным.
— Умолкни, — приказал эльф, — матросы возвращаются.
Незадолго до этого помощник капитана зачем-то позвал всю команду, состоящую из четверых, загорелых до черноты островитян, и они говорили о чём-то внизу, в капитанской каюте.
Вечер мягко врос в ночь, Аэций задремал, прижавшись к тёплому боку Торки. Ясень и осёл о чём-то еле слышно переговаривались.
Матросы расположились на корме и в свете коптящего фонаря играли в кости, прерываясь лишь за тем, чтобы промочить горло вином из небольшого бочонка, который под одобрительные вопли и улюлюканье был выдан помощником капитана. И чем больше вина было выпито, тем громче и возбуждённее становились голоса. Наконец, на палубу пожаловал сам капитан в шляпе и при сабле. Команда встретила его дружным троекратным «ура!», от чего Аэций буквально подскочил спросонья.
— Чего это они?
— Перепились, вот чего. — Охотно пояснил Торки, — спьяну ещё и не такое учудить случается. Вот помню в одной таверне…
Но фавн не успел поделиться своими воспоминаниями, потому что из-за свисавших с мачты снастей появился матрос. Аэций ещё днём обратил внимание на этого верзилу, потому что его спину и грудь покрывала татуировка, изображавшая морское чудовище со щупальцами. Но из-за нехватки таланта у художника, понять, что это было за чудовище, не представлялось возможным.
— Что, красавица, заскучала, небось, в одиночестве? — обратился он к Аэцию, который предусмотрительно прикрыл лицо уголком цыганского платка, — айда, к нам! Вся наша компания ждёт не дождётся внимания такой милашки.
— Парень, — сказал Ясень, вставая, — давай не будем искать ссоры. Ступай к своим дружкам, а моя дочь останется здесь.
— Слыхали? — с дурашливым удивлением воскликнул матрос, — слыхали, кто тут порядки вздумал наводить?! Черномазый бродяга, который наших морских понятиев не уважает! — продолжал распаляться верзила, — он такую милашку при себе держать вздумал. Ребя! — воскликнул он, будто его внезапно озарила идея, — сдаётся мне, папаша, что она тебе вовсе не дочка, а сучка! — верзила громко захохотал.
Ясеню очень не хотелось скандала и драки, после которой снова останутся трупы, поэтому он предпринял последнюю попытку уладить дело.
— Капитан! — громко позвал он.
Капитан появился мгновенно, словно актёр, дожидавшийся своего выхода за ближайшей кулисой. Команда потянулась следом.
— Наведите порядок, капитан, — спокойно сказал эльф, — за проезд я заплатил сполна, и не собираюсь выслушивать оскорбления.
— За проезд-то ты, конечно, заплатил, — со значением ответил капитан, но вот за безопасность твоей девки…