Корона когтей
Шрифт:
Конечно же, он прав. Я действительно хочу изменений. Это одна из причин, по которой я сказала «да» Арону и трону. Я хочу продолжить работу, которую моя мать начала еще в Атратисе. То, что жизнь бескрылых: образование, свобода – абсолютно все должно зависеть от правящего ими дворянства и его прихотей, было неправильным. Мне вспоминаются слова Люсьена: он уподобил правительство Соланума прогнившей системе. Тогда я не была с ним согласна. Я знала слишком мало, чтобы понять, говорил ли он правду. Но теперь… я не хочу революции. Я не хочу кровопролития.
Я просто не знала, что все будет настолько… сложно.
Я никогда не рассказывала Арону о другой своей мечте – бросить вызов законам, править как кузены, а не как муж и жена. Чтобы стать свободной и быть с Люсьеном. Если Люсьен когда-нибудь меня простит.
Арон все еще глядит в окно. Теперь, будучи королем, он выбирает ткани, вышитые богаче, но его верность черному никуда не делась; он считает, что отсутствие руки в темных одеждах менее заметно. Сейчас на нем черные кожаные брюки и сапоги, черная бархатная туника поверх тонкой льняной рубашки – разительный контраст со светлыми волосами и пейзажем за окном. Снова густо валит снег, пряча обычно открывающийся отсюда вид на фьорд. Падающие снежинки завораживают, но это еще один день без полетов и езды верхом. Я мягко касаюсь его плеча.
– Мне нужно встретиться с Летией, поэтому прошу меня извинить…
– Вижу, Люсьен все еще при дворе, – Арон смотрит на меня украдкой, вопросительно приподняв брови. – Все такой же невероятно красивый, как и всегда.
Так вот о чем он размышлял?
– Верно. Думаю, у него здесь друзья, которых он давно не видел: двоюродная сестра Нисса, тетушка, другие, – я пожала плечами. – Я не просила его остаться, Арон. Я не забыла об обетах, которые мы дали.
– Как и я. Пожалуйста… – он предлагает мне свою руку, – позволь мне проводить тебя обратно в покои.
Интересно, счастлив ли Арон? Считает ли он, что трон стоил того: жизни, проведенной в дружбе и любви, когда дружба может перетечь в любовь, но без какой-либо страсти.
Конечно же, я его об этом не спрашиваю. Просто замечаю этот еще один невысказанный вопрос между нами.
Мы выходим из зала совета, и снегопад становится все плотнее. Арон бы никогда не признался, но я уверена, часть его радуется такой погоде. Сколько это ни продлится, он не один привязан к земле.
Мы подходим к королевскому залу для аудиенций и слышим громкие голоса, доносящиеся из соседней гостиной. Голоса легко узнаваемы: Летия, мой клерк, горничная и лучшая подруга – моя сестра по любви, хоть и не по крови, – и леди Крамп, «советница», навязанная мне Собранием.
Арон поджимает губы, пытаясь не рассмеяться.
Я вздыхаю.
– Это твоя вина. Ты убедил меня согласиться на то, чтобы эта женщина была рядом.
В отличие от большинства дворян, которые проводят при дворе, по меньшей мере, два года, прежде чем достичь совершеннолетия, у меня не было связи с Цитаделью вплоть до прошлого лета. Леди Крамп должна давать мне советы по королевскому поведению. Учить меня, как быть королевой,
– Я чувствую себя с ней… – я морщусь, подыскивая нужные слова. – Представь себе, как кто-то берет ржавый гвоздь, кусок шифера и скребет одним по другому, снова, снова и снова, пока тебе не захочется кричать. Вот как я себя с ней чувствую.
– Вот как себя чувствуют рядом с ней все. Но в конечном счете оно будет того стоить.
Арон наклоняется и шепчет мне на ухо, зная, как я полагаю, о слугах, застывших у двери.
– Она связана почти со всеми благородными семьями королевства. Просто потерпи ее еще несколько месяцев. Как я уже говорил, нам нужна поддержка.
Я прищуриваюсь.
– Хорошо. Но ты можешь пойти со мной… – я указываю на дверь зала для аудиенций. – И помочь разобраться.
– Я бы с удовольствием, дорогая. Но уверен, в комнате меня дожидается что-то, что требует неотложного внимания, – он начинает пятиться. – Бумажная волокита. Или еще что-нибудь.
Я упираю руки в бока.
– Ты ее боишься.
Арон улыбается, пожимает плечами и отвешивает безупречный поклон.
– Я знаю, ты сможешь, моя королева, – он с ухмылкой разворачивается.
Тупая головная боль, окольцевавшая мой правый глаз, вонзается из-за раздражения прямо в череп.
Но этого было не избежать.
Слуги распахивают передо мной двери.
Летия стоит перед одним из диванов, прижимая книгу – кажется, мой ежедневник – к своей груди. Напротив нее сидит леди Крамп, скрестив руки на груди и открыв рот в ужасе.
– Что здесь происходит?
Леди Крамп делает глубокий реверанс.
– Прошу прощения, Ваше Величество. Мы с госпожой Летией как раз беседовали.
– Это правда? – Я смотрю в сторону Летии. – Все в порядке?
Летия, вспыхнув до самых корней своих пепельных волос, выдает «нет» одновременно с леди Крамп, которая говорит «да».
Я поворачиваюсь к своей подруге.
– В чем дело?
– Она хочет, чтобы я отказалась от должности твоего клерка. Она говорит, что дворянам не подобает просить о приеме у бескрылой женщины. Она говорит, что я не заслуживаю такой чести ни по рождению, ни по образованию…
Я оглядываюсь на вторую женщину.
– Летия бывала со мной на уроках с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Вы считаете меня необразованной?
Крамп выдавливает улыбку, хотя не может скрыть презрения во взгляде.
– Ни в коем случае, Ваше Величество. Я лишь хотела подчеркнуть, что о королеве судят по ее окружению. Хотя нет никаких сомнений в навыках госпожи Летии как вашей личной служанки, должность клерка исконно, – она придает этому слову такой вес, что оно превращается в камень, в оружие, которым можно выбить из кого-то жизнь, – занимал дворянин.