Корона мертвого короля

Бердникова Татьяна Борисовна

Князь тяжело сглотнул и отрицательно мотнул головой. Он все еще не мог отвести взгляда от страшной кровавой жатвы.

Эрнесто вздохнул и неожиданно выпустил его руку, делая несколько шагов вперед. На гордое, тонкое лицо его легла тень печали.

— Были времена, Фредо… Ужасные времена, Темные времена, когда королевством дель’Ора правили Кровавые боги. Их было столько же, сколько и Светлых ныне, и каждый из них был жесток по-своему. Особенно выделялся среди них Неблис — его еще называли Богом разврата. В каждом селении, каждом городе стояли его храмы, и в каждом храме был установлен огромный камень, на котором каждую ночь появлялось новое имя. Имя жителя деревни или города — мужчины или женщины, юноши или девушки. Каждую ночь он требовал жертв… Испуганные горожане хватали несчастных, приводили в храм и запирали там, оставляя наедине с богом. А он насиловал их, мучил, истязал, а после осушал, выпивая всю кровь из измученных

тел. Так длилось долго, нескончаемо долго и, пожалуй, Неблис сократил не меньше, чем на треть население Финоры, ибо правил он именно этим княжеством. Но потом богу надоели эти кровавые развлечения, и он придумал иное… — Эрнесто на миг сжал губы, словно давя горечь, а затем продолжил, — По ночам, вместо того, чтобы развлекаться в своем храме, он стал принимать облик путника и проситься на ночлег в дома добрых людей. Чем добрее были души этих людей, тем ему нравилось больше. Его впускали… И он обращал в себе подобных чудовищ — полулюдей, полуживотных тех, кто впустил его в дом! Не всех… Некоторых из них он просто выпивал досуха, а некоторых делал своими покорными рабами. Своими детьми. Детьми крови, детьми Неблиса… Люди по старой памяти начали звать их вампирами, но эти существа отличались от вампиров. Они сохраняли тепло тела, они сохраняли человеческие пристрастия и желания, вплоть до поглощения обычной еды, но не могли устоять пред жаждой крови, ибо простая пища не насыщала их. Они убивали, чтобы жить, чтобы прокормиться, ибо в противном случае жажда уничтожила бы их. Меня обратил Неблис, — вампир стиснул кулаки, — Мои родители пустили его однажды ночью в дом, не слушая моих слов и предупреждений. Я видел, как горят его глаза, я понимал, что эта ночь для нас станет последней… Мои родители легли спать и больше не проснулись, а я заперся в своей комнате и надеялся просидеть там до рассвета. Но он вышиб дверь, сорвал крепчайший засов. У меня был меч, я умел владеть им, я пытался защититься… Но его клыки все равно впились в мое горло. Я был уверен, что он убьет меня, я потерял сознание… А потом очнулся от безмерной жажды, жажды крови. Я не буду утомлять тебя подробностями, — рассказчик мотнул головой, отчего его темно-рыжая шевелюра огнем полыхнула в свете кристаллов. Фредо молча слушал, не решаясь, да и не желая вмешиваться в повествование.

— Потянулись бесконечные кровавые дни, — тоскливо продолжал Эрнесто, — Мне было противно мое существование, я ненавидел Неблиса за то, что тот сделал со мной… И я взбунтовался. Я понял, что иначе никак нельзя, что надо пойти против жестокого Бога разврата и избавить мир от него, пока не поздно. Я начал собирать вокруг себя таких же, как я, детей крови, я стал их предводителем и повел к чертогам Неблиса. Не к храму! Ибо храмов было неисчислимое множество, и искать его по ним можно было долго. Нам удалось найти путь к самим чертогам этого проклятого бога, мы напали на него, когда он спал, отдыхая от очередного преступления… Страшный был бой. Очень страшный. Много детей крови тогда погибло, многие потеряли даже то жалкое подобие жизни, что имели. Но мы сумели одолеть его! — вампир вскинул голову; желтовато-красные глаза его сверкнули торжеством, — Не Светлая праматерь победила Неблиса, Фредо, — она бы не смогла сделать этого, ибо она слишком чиста для боя с таким ужасным существом. Это сделали мы, такие же твари, такие же монстры, как он, мы одолели его, низвергли!.. Началась другая жизнь. Я поставил себе и своим братьям и сестрам за правило убивать только тех, кто сам обрывает чужие жизни, только тех, чьи руки обагрены кровью. Поначалу было тяжело, но потом они научились распознавать негодяев. И до недавнего времени жизнь наша казалась относительно мирной и спокойной… Но потом в Финоре начали твориться странные дела. В Черных лесах стал появляться монстр, начали расползаться твари по всему княжеству, появились черные колдуны, призывающие их… И появились служители культа Неблиса. Я нашел их случайно, когда заметил, что в одной из деревень пропадают люди, причем люди, приближенные к церкви. Мне стало это подозрительно, и ночью мы проверили церковь. Там была точно такая же картина, — он обвел широким жестом ужас перед собою, — Эти жертвы, эти тела, круг с насечками на полу… Ты видишь, четвертой насечки нет, Фредо?

Князь кивнул, все еще не решаясь говорить. Эрнесто мрачно улыбнулся.

— Ибо эта сторона должна была стать вратами для Бога разврата, ибо они подготовили все, чтобы он мог вернуться в наш мир! По счастью, узнав о том, что происходит, что еще есть такие безумцы, я начал искать их вместе с моими братьями и сестрами, искать и уничтожать. Здесь наше дело кончено… Ты все еще считаешь, что я виновен?

— Нет, — чернокнижник не задумался ни на мгновение прежде, чем ответить, — Ты делаешь благое дело, Эрнесто. Но я… не считаю верным, чтобы тебя и тебе подобных именовали и впредь вампирами. Как странно… — он чуть улыбнулся, — Я никогда не думал, что буду удостоен

чести дать имя, название целому роду существ. Никогда не считал, что мне может принадлежать такое право… Но теперь я принимаю на себя это право! — Фредо выпрямился; глаза его сверкнули серебром, — Отныне и впредь, мой друг, ты и подобные тебе станут именоваться неблиссерами, чтобы навсегда сохранить в памяти имя мерзкой твари, против которой должны бороться! Отныне и впредь твоя задача, как и тебе подобных — не впустить вновь в мир Бога разврата, и во имя этой цели… — князь примолк, а потом махнул рукой, — Во имя этой цели вы вольны поступать так, как посчитаете нужным. На твое благоразумие я могу уповать.

Новоявленный неблиссер медленно повернулся к собеседнику, и внезапно, без предупреждения, опустился перед ним на одно колено, склоняя голову и прижимая руку к груди.

— Отныне и впредь, — тихо вымолвил он, — Я твой верный вассал, князь Фредо д’Ардженто. И твой самый преданный друг… Я исполню то, что ты поручаешь мне и моим братьям и сестрам, мы исполним и будем исполнять это. А ты… Если вдруг будешь нуждаться в помощи — просто позови меня. Произнеси имя, я… услышу. Но будь осторожен! — Эрнесто вдруг вскинул голову, сдвигая брови, — Путь твой труден и опасен, а рядом с тобою я чую запах предателя! Один из твоих спутников… нечист в своих мыслях.

Чернокнижник помрачнел. Такого он не ждал.

— Кто?

— Мне неизвестно, — неблиссер поднялся с колена, виновато разводя руки в стороны, — Люди пахнут все одинаково, но некоторых из них я могу выделить. От тебя пахнет серебром. А предатели… Мне сложно объяснить словами, но их кровь словно нечиста. Где-то в зале, где я говорил с тобой и твоими спутниками, я учуял предателя, но кто это — мне сложно определить. Слишком много людей, слишком много запахов, да и я, признаться, жаждал рассказать тебе… Скажи, Фредо, ты знаешь пророчество Безымянного?

— Кол, стрела, расплавленный меч, радуга в ночи… — князь кивнул, — Да, оно мне известно. В определенной степени, конечно, полностью его не знает никто. Почему ты спросил?

Эрнесто мягко улыбнулся.

— Потому что в той версии пророчества, что известна мне, упоминается юноша, который даст имя проклятому роду, проклятым детям. И именно этот юноша должен будет увидеть все знамения, он сумеет перевернуть мир… Или уничтожит его, или спасет. Здесь однозначного мнения нет.

Молодой человек помолчал, переваривая это странное известие. Если верить словам нового знакомого, нового друга, то все, конечно, совпадало, но… но он — спаситель мира? Или разрушитель, по ситуации. Сложно поверить, ох, как сложно!

— На моих глазах рядом лежали кол, стрела и рукоять расплавленного меча, — медленно проговорил он, — Меч я расплавил сам. Но никакой радуги в ночи, никакой…

— Я не думаю, чтобы кол, стрела и меч обозначали собственно предметы, — прервал его неблиссер, — Пророчествам не чужды иносказания. Когда-то я интересовался этим пророчеством, собирал сведения о нем, и понял, что три упомянутых предмета — это скорее люди, а не вещи. Кто-то, олицетворяющий собою кол, стрелу и расплавленный меч… Мне трудно судить, кто это.

Фредо притих, сумрачно размышляя, припоминая ту ночь, когда он впервые увидел загадочное знамение. Кол, стрела, меч… Все это оружие было в руках у напавших на него стражников. Пожалуй, именно их они и должны олицетворять, но… Но стражники из его стражи? Те три недоумка, что напали на него, на чернокнижника?? Нет, этого не может быть.

А ведь он даже не знает имен этих людей… Знает, что они попали в дом Потерянных душ, знает об этом от Аркано, но более — ничего. Да и надо ли ему что-то о них знать?

— Вижу, тебе трудно осмыслить это, — по-своему истолковал молчание собеседника Эрнесто, — Хорошо. У меня остался еще один вопрос, который мне бы хотелось задать тебе, Фредо… Скажи. Какова твоя цель в этом походе?

— Мы… — князь на миг замялся, — В Габаре повеяло странными ветрами. Поговаривают, будто собирается — а может, и уже собран! — отряд на поиски короны короля Тревора. Я… не хочу, чтобы ее нашел кто-то, кто недостоин… Я хочу найти корону и вернуть на трон короля.

— Ты уверен? — неблиссер сузил желтовато-красные глаза и отсветы кристаллов заиграли в них загадочными бликами, — Уверен, что это твоя истинная цель, Фредо?

Чернокнижник опустил голову. Он не был уверен, даже более того — он знал, что врет и врал осознанно. Врал давно и всем, включая самого себя.

— Я хочу отомстить… — очень тихо, почти неслышно произнес он и умолк, не уточняя, кому и за что собирается мстить. Он был убежден, что собеседник догадается сам.

Он не ошибся.

— Ты хочешь отомстить за смерть короля? — Эрнесто склонил голову набок, — Ты уже не веришь, что он жив?

— Если бы он был жив, давно бы вернулся.

Голос князя звучал глухо; голова его была по-прежнему опущена — он избегал встречаться с собеседником глазами.