Корона мира
Шрифт:
«Это ж леи! — догадался Майлдаф. — Ну и ну! Вот не чаял! Дракона Диармайда О'Дуйна я видел, паков видел, Народ Холмов видел, про Белую Деву Горы мне рассказывал очевидец, который ее не только видел, но и, хм, трогал, а теперь еще и леи! Везет же мне!»
В руках у лей помимо факелов были дротики и луки. Стрелять навскидку на сто локтей, как это делали Евсевий и сам Майлдаф, такие луки, конечно, не могли, но двадцать локтей, составлявших ширину пропасти, преодолевали легко, даже с лихвой. Насколько помнил Бриан, людей леи не жаловали и при всяком удобном случае вредили как могли. В данном и несомненно удобном для них случае самый большой вред, что они могли нанести людям, заключался
Сообразив, что даже если он подстрелит десяток этих созданий и еще тысячу искрошит мечом, ему не выжить, Бриан бросился наутек — шагом. Факел Альфонсо мелькнул последний раз… и пропал.
«Поворот!» — подумал горец, и тут рука его, которой oн касался стены, чтобы не потерять во тьме путь, ушла в пустоту, а сам Майлдаф пребольно стукнулся о что-то твердое. Едва не выругавшись громко, но сдержавшись, горец ощупал то, что послужило причиной столь неприятного события.
Предмет был статуей — фигурой выше роста человека, помещенной в неглубокую нишу. Кого именно изображала скульптура, Бриан увидеть не мог, но низ ее представлял собой, вероятно, складки длинного одеяния.
Решив, что так вовремя попавшийся памятник послужит ему хоть каким-то убежищем, Бриан юркнул в нишу. Пространство между стеной и статуей оказалось довольно просторным, и горец легко уместился там.
Тем временем маленькие желтокожие существа перешли по мосту препону и двинулись по пещере. Они шли медленно и осторожно, внимательно обшаривая своими огромными глазищами пространство перед собой.
«Этак они меня быстро найдут, — рассудил Бриан. — Дело плохо».
Он отступил за статую так, что совсем перестал видеть происходящее в тоннеле, и плотно прижался спиной к камню. И повалился навзничь!
Видимо, он случайно нажал на рычаг или плитку, приводящую в действие некий механизм, и распахнул небольшую дверцу, ведущую внутрь статуи.
Не задумываясь о том, сумеет ли он найти способ открыть дверь изнутри, Майлдаф влез в угольную черноту памятникова нутра.
Наверху просачивался откуда-то, должно быть, из отверстий в камне, тусклый свет и висел в воздухе бледными, еле видными лучиками.
Майлдаф сделал шаг и едва не свалился. На сей раз запнулся о ступеньку и больно палец ушиб. Но этого уже не заметил.
По ступеням, на ощупь, взобрался кверху и выглянул наружу через отверстие, пробитое в камне. Окошко, правда находилось низко, и ему пришлось нагнуться.
Картина предстала такая, словно ожили старинные саги!
При неверном, пляшущем свете факелов по тоннелю проходили сотни и сотни лей, скалящих кривенькие маленькие рты и корчащих противные рожи, шмыгая длинными носами и беспрерывно двигая всеми мышцами лица одновременно. При этом карлики приплясывали, выделывая такие коленца, что все законы, описывающие равновесие тел, оказывались попраны.
Над ними проплывали в воздухе, поминутно сталкиваясь и огрызаясь друг на друга, знакомые уже человеко-птицы с зубастыми клювами и устрашающего размера когтями на тощих жилистых лапах.
Вслед эа леями выдвигались из темноты гигантские твари, обликом схожие с людьми, но уродливые и грубые, словно неизвестный ваятель в большой спешке выкромсал резцом из вязкого сырого гранита их безобразные тупые физиономии. Вместо волос на их головах колыхались кожистые гребни, подобные драконьим. Ростом они превосходили человека вдвое, а некоторые и более. Их
Замыкали шествие сами Люди Холмов. Так и шли они, невысокие, коренастые, темноволосые, курчавые и светлые, с прямыми волосами, сжимая в крепких, украшенных затейливыми металлическими браслетами руках мечи, копья и луки. Покатый большой лоб, тонкий нос с хищными крыльями и горбинкой, пушистые прямые брови, широко распахнутые, чуть удлиненные глаза, отсутствие бороды. И тоже пританцовывают, приплясывают в том же ритме, что и чудища, но только легче, красивее, более плавно.
На поводках некоторые воины вели молодых волков. Звери исподлобья взирали желтыми недобрыми глазами и глухо, угрожающе огрызались непонятно на кого.
«Как же они похожи на нас, горцев! — подумал Бриан. — Даже и сказать трудно, чем они на нас не похожи. Разве поприземистее и посмуглее, да и не такие тонкие, как мы. Да, поплотнее нас будут. Только зачем это такое воинство ополчилось против семи человек? И почему все пляшут? Прямо не война, а Шествие какое-то».
Шествие! И точно, как это он сразу не догадался? Столько раз в сагах, сказках и песнях говорилось про то, как любит всякая нечисть устраивать по особым дням шествие, играя на своих колдовских инструментах свою волшебную музыку, А сегодня как раз и был особый день, как сказал Евсевий, — день самого низкого отлива и какой-то там луны. К шествию, правда, полагались еще банши и прочие духи, кои должны были выть, а еще крысы, жабы, нетопыри, гномы и блуждающие огни. Жабы, летучие мыши и крысы, впрочем, как подозревал Бриан, добавлялись специально для малышей, чтобы тем не было совсем страшно — все-таки близко знакомые твари! А гномов присочинили и вовсе зря, для компании, должно быть. Что же до банши, духов и блуждающих огней, то и без них вид был впечатляющий. А уж слышать пение банши Майлдаф пока не жаждал!
Но тут появились и музыканты. Это были те же Люди Холмов, только вместо оружия в руках у них были дудочки, барабаны и арфы. Замыкали шествие крытые носилки, которые тащили — весьма легко, к слову, — восемь здоровенных мужчин. Кто был в носилках, Майлдаф не знал, но догадывался: там полагалось находиться королю или королеве всего лесного и горного народа.
«А если я подстрелю этого короля? — подумал Бриан. — Должно быть, переполох случится изрядный! Жаль, щели слишком узки, не для лука!»
В это время из-под занавески носилок высунулась рука — даже кисть руки — белая, холеная, тонкая и кокетливая, — сделала легкое изящное движение и тут же исчезла. Но наблюдательному горцу достаточно было и этого.
«Королева! — понял он. — Да еще какая! Нет, стрелять я не стану! Будь там какая-нибудь старая карга, вроде Шин Лириган, я еще подумал бы, а так… Но что же им от нас надо, если они притащили сюда королеву?»
Сей же час, повинуясь знаку, музыканты изготовились и грянули странный и поначалу казавшийся несуразной смесью звуков, но чем дальше, тем все более стройный и завораживающий мотив.