Корона скифа
Шрифт:
— Морозов! Запрягай теплую карету! Окна-то настыли, куржак сплошной, улицы даже не видать!
Сидя в возке, Шершпинский задумался. Всё плохо. Господин губернатор сердится. В последний раз жаловался на одиночество. Купил и обставил великолепный дом, а супруга была в нем лишь кратковременной гостьей. Большую часть года с малютками дочерьми проводит в Петербурге. Он весь в делах и заботах. А отдохнуть развеяться от государственных забот — не получается, какие-то моралисты следят за его жизнью. Разве здесь Европа?
Он изучил все дальние края губернии, самолично Алтай весь облазил. Он вводит такие реформы, что жизнь в крае хоть медленно, но меняется к лучшему. Что еще можно сделать в краю ссылки бандитов и разных неблагонадежных элементов? А благодарности никакой, отдыха никакого, только доносы ползут в Петербург. И нет возле него близких людей. А те, кого он приблизил, не оправдывают надежд.
Шершпинский намек губернатора понял. А он уже устал его развлекать. Как? Мнимые польки уже надоели и господину губернатору, и Цадрабану Гатмаде, и Вильяму Кроули, и даже негру Махамбе. Да и ему, Шершпинскому, тоже.
Надоело с бардашными мамками договариваться, с арфистками и аферистками. Из за этих шашней, иные чиновники позволяют себе непристойные намеки. Даже мещанишки поганые вслед ему зубы скалят. Видимо, как-то дошли до них слухи, что Шершпинского снять с поста хотят. И теперь он думал: " Только бы пронесло! Если удержусь, шкуру со всех спущу!" Но он уже не был так уверен в себе, как прежде. И нельзя было больше потакать прихотям губернатора, но и понятно было, что без этого на посту не удержаться. Что делать? Ведь в случае чего, отвечать придется ему, а с губернатора грязь стечет, как с гуся вода.
В доме Асинкрита Горина полицмейстера не ждали. В прихожей его встретил граф Разумовский. Вот уж кого видеть Шершпинский никак не хотел!
— Дмитрий Павлович принимает?
Как бы сам с собой беседуя, Разумовский сказал:
— Коли, болит пузо, забить три арбуза, коли, болят ноги — отсечь на пороге!
Шершпинский хотел осадить зловредного старика, но решил не обращать
внимания на его выходки. Потом, можно и посчитаться.
— Доложи, что я к нему с визитом.
— Хоть вези там, хоть не вези там, нет у нас места таким паразитам!
— Ах, ты пень трухлявый! Да я тебя в порошок сотру!
Неизвестно, чем бы кончилась перепалка, но в прихожую выглянул
Давыдов:
— Роман Станиславович? Чему обязан?
— Да вот, заехал. Наслышан о ваших удивительных опытах. Весь город о них только и говорит. Решил полюбопытствовать.
— Врачи, должно быть, жалуются?
— Не скрою, что и это есть, но я, ей богу, не с проверкой или претензиями. Любопытство заело. Рассказывают, что вы просто чудеса творите! Человека насквозь
— Всё это, Роман Станиславович, весьма преувеличено молвой. Не вам объяснять, как порой растут и множатся слухи. Да вы, проходите, проходите. Раз уж пришли, то, конечно, постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
Шершпинский прошел вслед за Давыдовым в просторную комнату, где по стенам висели зеркала и знаки зодиака. С потолка свисали странные приспособления, в виде качающихся бронзовых булав и шаров.
— Искусственное золото не пробовали создать? — пошутил Шершпинский.
— В сибири, слава богу, естественного хватает. Я пытаюсь иное золото добывать: человеческое здоровье.
— Я слышал я, что и судьбу предсказываете?
— Вот это и есть преувеличение. Я предсказываю не судьбу, а предрасположенность человека к той или иной судьбе. Это можно предположить по свойствам его организма и характера.
— По форме носа и ушей?
— Ну, это было бы слишком примитивно. Но и на форму головы, рук, рта и носа, тоже обращается внимание. Главное же всё-таки не в этом.
— В чем же?
Давыдов пригласил Шершпинского сесть в кресло, принёс сигары. Они закурили. И Давыдов сказал, выпуская из носа струйку дыма:
— Главное в том, что каждый человек излучает волны.
— Тепловые, как печь?
— Естественно, животных ведь так и называют — теплокровными. Но кроме тепла, человек излучает волны своего головного и спинного мозга. Научись мы читать эти волны, расшифровывать их, и по многим болезням можно будет ставить диагноз без ошибок.
— И вы, говорят, эти диагнозы уже ставили?
— Ставил. И болезни лечил. Шарами из разноцветных стекол, системой зеркал, минеральными порошками. Собственно говоря, земля, камни, деревья и человек состоят из одних и тех же элементов. Зная, где нарушилось в человеке природное равновесие, можно попытаться восполнить недостающее.
Кроме того, я изучаю свойства драгоценных камней. Уже давно замечено, что они несут в себе особую силу. Некоторые камни могут лечить, иные могут вас в гроб загнать. В них спрессовано каким-то образом и прошлое, и будущее. В них спрессованы энергия и опыт. И это тоже надо расшифровать.
— Значит, вы научились прочитывать волны человека. И вы можете читать чужие мысли?
— Ну, нет! Вы уже хотите принять меня на работу в полицию? Чтобы я раскрывал тайные мысли преступников?
— А что? Мы бы вам хорошо платили! — усмехнулся Шершпинский.
— Боюсь, что я бы вас разочаровал. Прочесть то, что таится у человека под черепной коробкой я пока не в силах. Могу уловить настроение, но это могут делать многие люди, особенно женщины, у них кожа тоньше, они чувствуют лучше нас, мужчин.