Корона Весны
Шрифт:
Сначала Мари огорчило отсутствие учителя. Тренировки отлично помогали снимать копящееся раздражение. Но потом поняла, что перерыв к лучшему. Стихийница была так зла на Грэма за двойную транспортировку в бессознательном состоянии, что всенепременно отплатила бы за содеянное, не откладывая сладкую месть в долгий ящик. Но дни шли, и здравый смысл постепенно одерживал победу над гневом. В конце концов, Иллара не обязан доверять ученице сокровенные тайны. Да и кто она такая, чтобы требовать ответа, где находится тайное убежище Принцессы Весны?
Кроме того, сейчас Мари хватало переживаний личного
Ох… Умом Мари понимала, что невероятно глупо мечтать о романтических отношениях с представителем чужого Дворца. Но поделать ничего не могла. Васильковые глаза преследовали днем и ночью, манили и завлекали в сети. В приюте, в школе, в канцелярии. Готовя погодные зелья, Мари неразумно продолжала мечтать о несбыточном. Не замечая, как щеки розовеют, а лицо приобретает глуповатое выражение. Вот интересно, хватило бы у Трента смелости бросить всё и переселиться на срединную территорию, чтобы сочетаться браком с дочерью Зимы?
Стоп! Мари так разозлилась на себя, что слишком сильно дернула пробку от флакона с морской солью, и содержимое посыпалось на пол под злорадное хихиканье Вика Волонтрэ. Но Ситэрра предпочла не заметить реакции жениха Дайры и, сметая ставший непригодным ингредиент, продолжила мысленно выговаривать себе за неуемное воображение. В самом деле, с чего бы Тренту бежать из родного дома? Наверняка, у него есть невеста с хорошей родословной. И, главное, Осенней. А Мари… Ее собственное свадебное будущее тоже решено. Даже если на миг позволить смелым фантазиям разыграться, то результат получался невероятно печальным. Вилкоэ мог десять раз согласиться на тайную (или явную) свадьбу с Мари, но этот брак не считался бы действительным, раз невеста подписала договор с другим стихийником. Посему о Тренте Вилкоэ Мари могла лишь мечтать. И неважно, что это приносило новую порцию тоски.
Стихийница уже даже хотела, чтобы интриги, сдавшие позиции в последние недели, вновь заявили о себе в полный голос. Может, если ее снова втянут в передряги, выдернув из рутины, получится меньше думать о недосягаемом осу.
****
Началась свистопляска в символичную дату — в день Летнего Солнцестояния, спустя ровно год после нападения на Королеву Хладу и первого покушения Игана Эрслы на саму Мари.
Нынешним Летом важный для Зимнего Дворца праздник решили не отмечать. Неприлично кружиться в хороводах, когда есть целых два повода повременить с весельем. Во-первых, Инэй еще Весной заговорил о том, что не считает возможным устраивать праздник в первую годовщину трагического события. Во-вторых, смерть Сентябрины также вынуждала соседей воздержаться от крупных торжеств.
Зловещая прелюдия насыщенного дня стряслась ранним утром — в приюте. Девушки привычно заболтались за завтраком, делясь последними сплетнями и усиленно жестикулируя. Да так увлеклись, что кто-то умудрился
Таких истошных криков и яростных проклятий приютская кухня на памяти Мари не слышала ни разу. Гайта прыгала вокруг стола, причитала, трясла руками, покрывшимися противными водянистыми волдырями, грозилась заживо сварить всех присутствующих. Остальные, зная скверный характер пострадавшей стихийницы, не рискнули даже предложить помощь. Одни вжались в стены, другие и вовсе предпочли ретироваться прочь. Только Мари не потрудилась подняться и, как ни в чем не бывало, заканчивала завтрак.
— Ты! — завыла Гайта, заметив, наконец, безразличие младшенькой. — Да я тебя!
— Рискни, — отозвалась Ситэрра без тени страха. Ох, как надоели все. До колик в животе. До скрипа на зубах. — Я тут, между прочим, сильнее всех вместе взятых, — пояснила девушка, угрожающе откладывая столовые приборы. — Такую трепку задам, только посмейте сунуться!
В самом деле, сколько можно идти на поводу у мерзких, ни на что не способных теток? Впрочем, сейчас Мари не собиралась вредить Гайте. Подняла руки, чтобы не напасть, а прекратить истерическую беготню. В конце концов, Лим сегодня можно было считать наказанной сполна.
Когда противного красного цвета кисти Гайты покрылись слоем прозрачного льда, по кухне пронеслись синхронные восхищенные вздохи. А сама Лим застыла, не веря, что жуткая боль уменьшилась в разы. Этот прием Ситэрра вычитала в одном из особых учебников Грэма. Там говорилось, что лед — отличная первая помощь при ожогах. Главное, чтобы он получился стерильным и еще больше не покалечил поврежденную кожу. А еще, стихийник, создающий его, должен уметь плести узор исправления, чтобы быстро растопить прочную оболочку, когда придет время производить манипуляции настоящему лекарю.
— Что тут у вас… — ворвалась в кухню вечно недовольная Юта и осеклась на полуслове, увидев укачивающую руки Гайту.
— Не смотрите на меня, — потребовала Мари, отхлебывая остывший чай. — Не я ее ошпарила. А только лед наложила.
— Это так? — Дейли уставилась на Лим, сердито тыча пальцем в Ситэрру. Того гляди, по лбу кривым ногтем проедет. Гайта нехотя кивнула, и Юта поджала губы, жалея об упущенной возможности устроить разнос младшенькой. — Отведи ее к лекарю. Живо! И берегись, если твой лед навредил!
Захотелось сказать очередную гадость, но разум сумел отдать обиде приказ не высовываться, дабы не навлечь новых неприятностей на нетрадиционную для Зимы голову. Если честно, Мари сама не понимала, что с ней творится в последние дни. Временами вдруг становилось наплевать на все на свете. Появлялась уверенность в собственной способности свернуть горы и выкрутиться из любых передряг. Это было крайне неразумно и опасно. Но, слава небу, годами натренированная осторожность пока не давала наделать глупостей. Не позволяла всерьез строить планы о будущем с Трентом или запустить что-нибудь тяжелое в Северину, когда та начинала играть у свиты на нервах.