Корона Весны

Бахтиярова Анна

— Но договор был подписан прошлой Осенью. Еще до того, как вы решили…

— Именно! — Инэй впервые повысил голос. — А ты посмела лгать. Утаила, что являешься законной невестой Герта. Запереть бы тебя в темнице за это, да Оруза поднимет скандал, а мне сейчас только этого не хватало.

Слезы невыносимо жгли глаза, и Мари держалась из последних сил. Неужели, ещё недавно её пугало странное расположение Короля? Его отсутствие оказалось гораздо страшнее.

— Иди к себе, — велел Инэй, отворачиваясь.

Мари с трудом подавила возглас отчаянья. К себе?! Разумеется, Его Величество имел в виду сиротский приют.

Маленькую комнату с шершавыми стенами и грубыми простынями на узкой кровати. Вот Юта обрадуется возвращения любимой девочки для битья!

— Убирайся! И не смей попадаться мне на глаза!

****

Мари ослушалась приказа. Не сумела найти сил, чтобы переступить порог вотчины Дейли. Злые насмешки сейчас стали бы последней каплей — хоть голову суй в петлю из разрезанной на длинные полосы простыни! Постояла на четвертом этаже, глядя в глубину тусклого коридора, и уверенно зашагала в самый низ Замка. На первый этаж, где обитали слуги-люди и располагались склады. Решила найти укромный уголок, чтобы вдоволь излить горе в одиночестве.

Разумеется, помещения, где размещалось продовольствие и вся остальная дань (от тканей до дров), доставляемая из людских городов, охранялась стражниками. Да только делалось это спустя рукава. Все знали, воровать сюда вряд ли кто-то явится. Никто из лишенной магического дара прислуги не решится покуситься на Дворцовое добро из страха быть замороженными насмерть. Именитые кланы и так получали желаемое в избытке. Менее влиятельные семьи тоже не нуждались ни в еде, ни в одежде. Тем более, стихийники считали ниже достоинства спускаться на первые этажи Замка. Даже когда требовалось уехать, подъемное устройство покидали почти бегом, чтобы поскорее оказаться на улице. Словно в грязи испачкаться боялись.

Вот уж позлословили в прошлом году дети Зимы, когда Грэм в наказание отправил Мари с Дайрой драить Дворцовое крыльцо. Впрочем, Ситэрру мало волновало, что говорили за спиной. Ей нечего было стыдиться. Она и сегодня не видела ничего зазорного в том, что её продолжали считать шу. Что касается Норди, то маленькая нахалка получила тогда по заслугам.

По сравнению с прошлым годом, ящиков на складах значительно поубавилось. В последнюю Зиму городовики отказались платить Дворцу из-за прощального пепла Игана Эрслы. Инэй не стал спорить. Отлично понимал — закон даёт людям такое право. Тем более, дети холодного Времени Года, действительно, опростоволосились на несколько десятков лет вперед. Впрочем, жителям Замка не пришлось затягивать пояса. Запасы позволяли не беспокоиться о пропитании. Плюс Дворец давно не устраивал торжеств, на которые уходило большое количество продовольствия.

Глаза затмевали слёзы, но Мари никак не могла выбрать подходящее помещение. Идея выплакаться за ящиками перестала казаться подходящей. Вдруг кто-то из стражников войдет? Объясняй потом, что и не думала воровать. А уж Король-то как взбесится! В душе до сих пор всё переворачивалось. Столько презрения! Холода! Мари сама не понимала, почему вдруг стала переживать из-за отношения Инэя? Неужели, всерьез ценила недолгую благосклонность?

Вот глупая! Нашла из-за кого расстраиваться! Гораздо важнее не гнев или равнодушие Повелителя Зимы, а разрешение, данное им Эльмару и Орузе. А самое главное — неминуемая разлука с Трентом. Трепыхающееся сердце полоснул

острый нож. Надавил, пытаясь разрезать измученную плоть целиком. Перед глазами встало дорогое лицо, которое сразу начало расплываться и таять, как снег по Весне. Сейчас Мари, как никогда, понимала чувства Апрелии, описанные в письме. И, правда, лучше смерть, чем жизнь вдали от любимого!

Стало тяжело дышать. На срединной территории стихийница большую часть дня проводила на свежем воздухе. А стены Зимнего Дворца и раньше давили на неё, пытаясь зажать в тисках. Мари огляделась, пытаясь сообразить, какой выход ближе — главный или один из трёх вспомогательных. Первый выводил прямиком на дорогу, ведущую к Академии Стихий. Остальные к морю, владениям Агуста и Злата. Но ориентирование на местности затрудняли бесконечные похожие друг на друга склады.

Девушка решила идти прямо. Рано или поздно куда-нибудь да выйдет.

С выбранным направлением, и впрямь, повезло. Черный ход, выводящий всех желающих к морю, нашелся через пару минут. Двойной удачей стало дежурство на крыльце Эрна Туи — стражника, который в прошлом году входил в персональную "свиту" Мари. Он был самым молодым из охранников, но пользовался доверием Бо больше других. Прежде чем три остальных "воина" Дворца успели преградить путь, стихийница приветливо помахала Эрму, и тот сделал знак коллегам, чтобы не мешали юной дочери Зимы.

— Зу Ситэрра, думал, вы исполняете обязанности наблюдателя, — выразил удивление Эрм, после взаимного обмена приветствиями.

— Так и есть, — Мари с трудом выдавила улыбку. — Но пришлось недолго вернуться. У Его Величества только одному ему известные планы.

Все четверо стражников закивали в унисон. Мол, согласны полностью. Простым смертным сложные помыслы Королей не понять!

Беспрепятственно покинув пределы Дворца, Мари решила пойти к морю — огромной сине-серой глади, поглощающей вдали небо. Не удастся поплакать, так хоть побродит вволю в одиночестве, предаваясь печальным думам. Следуя по петляющей дорожке из белого гранитного камня (уж не из месторождения ли в Эзре?) девушка сделала небольшой крюк вдоль Дворцовой стены. Но прежде чем успела повернуть к морю, увидела нечто странное. Поймала картинку боковым зрением. Словно та возникла на пустом месте.

В конусообразной арке на корточках сидела девушка в накинутом поверх белого платья сером плаще. Белокурые кудри рассыпались по плечам. Она с нежностью смотрела на мохнатую, черную, как смоль, собачонку, жадно лакающую суп из железной миски. Мари замерла. Было в маленьком существе что-то невероятно знакомое. Смешно расставленные лапы, пряди шерсти, падающие на глаза-бусинки. Если бы не цвет, Ситэрра могла бы поклясться, что это… это…

— Дайра! — выдохнула стихийница, сообразив, наконец, в чем дело. — Ну, ты даешь!

От неожиданности извечная оппонентка плюхнулась на пятую точку, чуть не расплескав собачью еду. Голубые глаза расширились от ужаса. Странно. Норди смотрела так, словно изумлялась не самому вторжению, а тому, что её с болонкой заметили.

— Значит, это ты?

У Мари в голове такое не укладывалось! Конечно, Дайра даже перед паучихой не побоялась защищать питомицу, но прятать её в низах — это было чересчур.

— Не понимаю, о чём ты, — Норди инстинктивно закрыла собаку собой.

— Это Шарлотта! Чем ты её выкрасила?