Коронованный череп
Шрифт:
А Ганнибал любовался лицом возлюбленной, ничуть не думая об опасности и не обращая внимания на доносящиеся издалека зловещие звуки.
— Конечно, я знаю, что вы невиновны, — быстро объявила девушка. — Только вот большинство местных жителей думает по-другому, и они готовы напасть на вас прямо в вашем доме и устроить самосуд.
— Чепуха, моя дорогая, — скептически заметил старый аристократ. — Англия — страна законности и порядка. Где-нибудь в глуши подобное, конечно, может случиться, но здесь… — он пожал плечами.
Энн распахнула окно, и в комнату ворвались рассерженные голоса толпы, собиравшейся
— Послушайте, — сказала она. — Целая орава перед домом.
— Но полиция… Полиция!
— Полиция очень мало что может сделать против разъяренной толпы.
— Я приложу все силы, чтобы негодяи, устроившие все это, оказались за решеткой, — с ненавистью произнес сэр Тревик. В его голосе не было страха, лишь гнев. — Обвинять меня в смерти Боуринга попросту смешно! — добавил он. — Я должен сам поговорить с ними, — и старик направился к открытому окну, в то время как несколько человек, перебравшись через живую изгородь, заспешили к дому.
Энн быстро втянула его обратно и закрыла окно.
— Нет! — резко объявила она. — С нетрезвыми мужланами спорить бесполезно. Ганнибал, послушайте! Вот что я придумала. Господин Пенриф одолжил мне свою коляску, я оставила ее у черного входа. Вы спрячетесь в ней, и я отвезу вас на станцию Гвинн. А там вы спокойно сядете на экспресс до Лондона.
— Но тем самым я признаю себя виновным! — в смятении воскликнул баронет.
— Но это лучше, чем погибнуть от рук разъяренной толпы, — возразила художница, — все это отребье не станет слушать ваших оправданий.
— Однако тогда меня арестует полиция.
— Тем лучше: в тюрьме вы будете в безопасности! Ну, сэр Ганнибал, — нетерпеливо добавила она. — Лондон или суд Линча? Вы едете?
Аристократ задумался на несколько секунд, однако решение ему помог принять камень, который влетел в дом, разбив одно из окон.
— Я выйду, — поспешно сказал он. — Подгоняйте коляску к тому месту, где мы познакомились.
— На проселочной дороге через пять минут, — быстро объявила девушка. — И не задерживайтесь, чтобы написать записку дочери. Я потом вернусь к ней и все объясню. Идите к черному входу, а я поговорю с этими людьми.
В этот миг сэр Тревик и в самом деле подумал, что лучше всего сделать так, как говорит его гостья. Позорное бегство уязвляло его гордость, но давало шанс, оказавшись под защитой закона, доказать свою невиновность. Баронет поспешно поцеловал Энн и, надев пальто и шляпу, направился в заднюю часть дома, где собрались испуганные слуги. Несколько успокаивающих слов, и он выскочил на проселочную дорогу, где уже стояла коляска. В любое мгновение аристократ ожидал услышать из дома звуки бьющегося стекла или увидеть, как разъяренная толпа выворачивает из-за угла, чтобы убить его. Он ждал, наверное, минут пятнадцать.
Однако Энн Стреттон оказалась на высоте. Она смело шагнула на террасу через разбитое окно и посмотрела на толпу рассерженных рабочих. Те уставились на нее в удивлении. Многие закричали, что к ним должен выйти сам сэр Ганнибал.
— Сэра Ганнибала здесь нет, — совершенно равнодушным голосом объявила девушка, уверенная, что находится в полной безопасности. — Он уехал в Грандж.
— Мы как раз пришли с той стороны, мисс, — заметил один из рабочих. — И его не встретили.
— Он
Толпа остановилась. Это могло оказаться правдой, и если так оно и было, то явно не стоило бы рисковать оказаться в тюрьме, вломившись в пустой дом. Но один здоровяк, гигантского роста — тот самый, который заговорил первым — вышел вперед.
— Вы хорошо знаете сэра Ганнибала, мисс, — хриплым голосом проговорил он. — Скажите нам, он и в самом деле убил господина Боуринга?
— Конечно, нет, — ответил художница, держа голову высоко поднятой и говоря с полной уверенностью. — Можете мне поверить. Но с чего вы взяли, что я хорошо знакома с сэром Тревиком?
— Так ведь вы ж из его дома вышли, — сказал великан с усмешкой. — Да и я вас помню. Неужто забыли, как я нашел альбом, который вы потеряли на пустошах?
Мисс Энн Стреттон внимательно посмотрела на гиганта.
— Анак [7] ? — сказала она, вспомнив прозвище великана. — Да, я помню вас. Мы говорили о сэре Ганнибале… А вы бригадир рабочих, которых он нанял?
— Нас нанял господин Боуринг, мисс, — с нажимом сказал Анак. — Сэр Ганнибал сдавал карьер господину Боурингу.
7
Анак — «дитя», «крошка» (индонез.).
— Помню. А вы говорите лучше, чем ваши молодцы, потому что учились в школе, и…
Здесь ее речь прервало рычание толпы, которая устала от ожидания. Анак был их предводителем, поэтому мисс Энн Стретгон, видя, что времени катастрофически не хватает, чтобы сбежать или попытаться спасти дом сэра Ганнибала от разрушения, торопливо продолжила:
— Уведи этих людей подальше, Анак.
— Они хотят встретиться с сэром Ганнибалом, — возразил тот.
— Вы найдете его в Грандже.
Анак посмотрел на Энн странным взглядом и, казалось, поверил ей. Он резко отвернулся и обратился к своим приятелям-рабочим. Ему вполне хватило нескольких слов. Он сказал, что полиция вскоре может оказаться тут и что хозяин дома, скорее всего, находится в своем родовом поместье. Речь великана возымела хороший эффект, потому что в несколько мгновений большая толпа работяг отступила по аллее, оставив особняк нетронутым, за исключением одного разбитого окна. Энн же поспешила к коляске Пенрифа, где сидел лакей.
— Передайте Пенрифу, что я верну коляску в отель к двум часам, — бросила она.
— А мне что же, остаться здесь? — нерешительно ответил тот.
Энн хлестнула лошадей вожжами.
— Ваша помощь не потребуется. Я сама управлюсь с лошадьми, а к двум часам вернусь. — Ей хватило осторожности не раскрывать цель своего путешествия на случай, если кто-то заподозрит, что она помогла сэру Ганнибалу сбежать.
Вскоре художница обнаружила баронета в шляпе, надвинутой на самые глаза, закутавшегося в свое длинное пальто. Не сказав ни слова, он сел в коляску, и уже через минуту они тряслись по пустынной дороге, которая привела к железнодорожной станции в шести милях от Санкт-Эвалдса. Только когда они оказались достаточно далеко от города, Тревик заговорил: