Коронованный наемник
Шрифт:
Отряд уже приближался к прогалине, когда головной конь фыркнул, и его всадник вскинул руку. Навстречу эльфам двигались двое. Один – молодой мужчина в строгом, но щегольски скроенном камзоле, сидящий на крупном буланом жеребце, явно был слугой. На породистом же сером коне восседала юная особа, одетая с той скромной изысканностью, которая отличает лишь девиц самого высшего сословия. Всадница остановила скакуна, приложила тонкую руку в перчатке к груди и отвесила сдержанный поклон:
– Какая честь для нашего безвестного удела! Я счастлива приветствовать вас на нашей земле, сиятельный король Трандуил! Позвольте представиться,
====== Глава 48. Через тернии в пропасть ======
После нескольких мгновений тишины эльфийский монарх спешился, сбросил капюшон плаща и поклонился княжне:
– Миледи, премного рад знакомству с вами.
Низкий голос короля прозвучал с учтивой вельможной неторопливостью, но чуткое ухо безошибочно уловило бы в нем нетерпеливо-тревожную ноту.
– Признаюсь, я удивлен, встретив вас, ваша светлость, в столь отдаленной части ваших владений и почти без охраны. Времена здесь нынче неспокойные.
Княжна слегка склонила голову:
– Вы прекрасно осведомлены, милорд. Однако, наряду с многими бедами, в Ирин-Тауре немало отрадных перемен, и большая часть их – заслуга ваших доблестных соотечественников. Рыцарский мятеж прекращен, гарнизон вновь приведен к присяге, и княжество понемногу возвращается к мирной жизни. Я же здесь не одна, в трех лигах меня ждет отряд, но я не устояла перед искушением первой приветствовать вас.
Трандуил снова коснулся груди ладонью в жесте признательности, но холодный взгляд лазорево-голубых глаз противоречил легкому тону этой безлико-любезной беседы. Эрсилия не отвела глаз:
– Ваше величество, – ее голос изменился, словно отсекая границу первых условностей, – я догадываюсь о причинах вашего неожиданного визита, хотя для меня и остается загадкой источник вашей осведомленности. Чем я могу служить вам?
Король вскинул голову, и скупой солнечный луч, пробившийся меж заснеженных ветвей, на миг вычертил ослепительную дорожку по граням мелких изумрудов лихолесской короны.
– Ценю вашу прямоту, миледи, – отрезал он, – и посему буду так же прям. Я получил страшную весть о тяжком недуге моего сына, посланного мною в Ирин-Таур с военной и дипломатической миссией. Мой отряд был в пути без единой остановки три дня. Не снимете ли вы груза с моего сердца, княжна?
Губы Эрсилии дрогнули едва уловимой горечью:
– Увы, милорд, мне тяжки эти слова, но и утешить вас я не в силах. Принц болен, это правда. И я готова немедля сопроводить вас к нему, дабы избавить вас хотя бы от мук неизвестности,- с этими словами она кивнула своему сопровождающему и натянула поводья, готовая развернуть скакуна в обратном направлении.
Лицо Трандуила тронул румянец, выдавая заклокотавшее волнение:
– Весьма признателен вам, ваша светлость, – ровно проговорил он, отступая к коню и вскакивая верхом. Подал короткий знак отряду, и колонна снова двинулась вперед.
Поравнявшись с Эрсилией, король сдержанно спросил:
– Миледи, позвольте узнать, почему ваш батюшка князь Иниваэль не удосужился послать мне известие о болезни сына? Его молчание меня весьма… озадачивает.
– Князь скончался, ваше величество, – ответила княжна, и голос ее слегка дрогнул, – события вообще развивались… непросто. Слишком непросто, чтоб предпринимать простые и правильные шаги. Вы все узнаете во всех подробностях, милорд, лишь дайте время.
– Соболезную
– Коронации еще не было, – сухо пояснила девушка, – сейчас Ирин-Таур возглавляют комендант гарнизона и Городской Совет.
… Дальнейший путь проходил почти в полном молчании. Трандуил то и дело бросал короткие взгляды на тонкий профиль девицы, скорбно сжатую складку губ, чуть сдвинутые брови, желтоватую бледность, невольно наводящую на мысль о многих тревогах и бессонных ночах. В иных обстоятельствах он предположил бы, что она скрывает что-то, тяготящее ее. Но сейчас следы горечи на лице недавно осиротевшей княжны едва ли могли удивить даже более въедливого наблюдателя. А королю было не до созерцательных изысканий…
За фасадом монаршей невозмутимости Трандуила скрывался изнуряющий, иссушающий, безжалостный страх. Он сидел в душе лихолесца ненасытным зверем. Он выедал короля изнутри, каленой плетью гнал вперед, и эльф терзался бесполезной яростью на Иниваэля, не известившего его ранее, на коней, не умевших вскачь нестись по заснеженным лесам, и пуще всего на Леголаса, несносно упрямого, по-мальчишески гордого, бесконечно любимого, снова вознамерившегося решить все свои беды самолично, не говоря ни слова отцу. Что с ним? Что за страшная болезнь поразила его? Неужели неожиданный вестник не лжет, и его единственного сына настигло то древнее проклятие, о котором он старался не вспоминать?.. Что за злобный оскал судьбы? Или гонец ошибся? Он выглядел сущим безумцем, когда его в тот лютый зимний вечер ввели в кабинет короля. Когда упал на колени, говорил и говорил взахлеб, глотая слова, облизывал искусанные до крови губы, болезненно морщась, а в расширенных глазах бился смертельный ужас. И отослать бы бедолагу к лекарям, черкнуть несколько сочувственных слов родне, да забыть о бессвязном бреде. Но стоило прозвучать имени Леголаса, и Трандуил бросился к гонцу, схватил за ледяные руки, всматривался в искаженное лютой болью лицо, ловил горячечный поток слов.
Два дня спустя двести конных лучников во главе с королем покинули Лихолесье, устремившись вслед за отрядом, ушедшим в безвестное княжество два месяца назад…
– Мой король!
Трандуил встряхнул головой, потревоженный этим окликом. Обернулся, глядя, как к нему торопливо приближается один из всадников, ехавший с краю первой шеренги.
– Мой король, это не дорога на Тон-Гарт!
Монарх снова вскинул руку, останавливая отряд, княжна же и ее спутник уже тоже придержали коней.
– Прошу прощения, ваша светлость, – Трандуил взглянул на княжну, но не заметил в ее лице и тени досады или иных, доселе незамеченных им чувств. – Изволь объясниться, – коротко распорядился он, обращаясь к лучнику. Тот же поравнялся с королем и тоже откинул капюшон:
– Миледи, куда вы ведете нас? – четко и с нажимом вопросил эльф, – я прекрасно знаю дорогу к столице. Вы заводите нас все глубже в леса, не отрицайте, ибо я могу точно указать место, где мы свернули с тракта.
Трандуил слегка приподнял одну бровь. Он тоже видел, что лес стал гуще, а дорога уже и ухабистей. Однако перед ним несомненно была княжна, в противном случае его бы уже предостерегли, а потому он позволил себе погрузиться в свои мысли, не особо пристально следя за направлением…