Коронованный наемник
Шрифт:
Наконец, эльфы достигли княжеских палат. Это был старинный замок из дикого камня, башни которого соединялись деревянными галереями. Узкие окошки, толстые стены, бойницы – все дышало основательностью и надежностью.
Лихолесцы остановились, перестроившись шеренгой, и ворота замка широко распахнулись перед ними. По мощенной дорожке от дубовых дверей к ним спешил через просторный двор немолодой вельможа. Черные волосы, обильно присоленные сединой, усталые глаза, губы сжаты, выдавая многие и тяжкие тревоги своего обладателя. Темно-серый плащ казался слишком тяжелым для его высокой, узкоплечей фигуры, но осанка сохраняла достоинство. Это был правитель Ирин-Таура князь Иниваэль.
Эльфы спешились, и последовали все требуемые этикетом приветствия и поклоны.
– Большая честь для меня принимать вас в моем скромном уделе, сиятельный принц. Я счастлив и безмерно благодарен, что вы откликнулись на мой зов. Позвольте же предложить вам и вашей славной дружине отдохнуть с дороги, все дела подождут.
– Вы очень любезны, светлый князь, – Леголас снова церемонно поклонился, в глубине души безнадежно мечтая, как чудно было бы сейчас поесть, а утром двинуться домой.
Как ни муторно было на сердце принца после событий предыдущих дней, он не мог не признать, что хозяином Иниваэль был справным и хлебосольным. В огромной трапезной, освещенной множеством факелов, эльфов угостили отменным ужином, и не было нехватки ни в ароматном темном эле, ни в простых, но вкуснейших яствах. Повеселевшие дружинники отбросили неловкость, и много чаш было поднято за процветание обоих королевств. Яркие огни смягчили бледность княжеского лица. Иниваэль улыбался, но на дне серых глаз все так же теплилась безграничная усталость, свойственная тяжело больным людям, давно уже борющимся с недугом не из жажды жизни, а лишь ради скорбящих родных.
Леголас же, отошедший душой от мрачных реалий жизни в Ирин-Тауре за пределами этой веселой залы, с замаскированным любопытством оглядывал придворных Иниваэля. Они немного походили на рохирримов статью, мужеством лиц и незамысловатым удобством доспехов. Однако вели себя не в пример сдержанней, в зале не слышалось ни громкого хохота, ни бесшабашных песен.
И вдруг принц почувствовал устремленный на него взгляд, подавил инстинктивный порыв резко обернуться, и ненароком обвел глазами стол. Напротив него, наискось, между дородной дамой в парчовом блио и седовласым сухопарым субъектом, сидела девица. Утонченное лицо с маленьким, изящного рисунка ртом, выразительные серые глаза, несколько темно-каштановых локонов вьются из-под шелкового покрывала, перехваченного вокруг лба узкой тесьмой. Вот снова беглый взгляд задержался на лице эльфа, скользнул по широким плечам. «Хороша, – невольно подумал Леголас, – чудо, как хороша». А девица, увидев, что разоблачена, спешно отвела глаза и с преувеличенным интересом начала внимать разглагольствованиям сидящего рядом старца.
Леголас улыбнулся одними уголками губ и положил себе еще жаркого. Похоже, не все в этом Эру забытом месте было так беспросветно. Упаси Эру, он и в мыслях не имел заводить интрижки с придворными дамами – статус посла обязывал к сдержанности еще сильнее, чем титул принца. Но разве грех принять благосклонный девичий взгляд? Право, после знакомства с этим мрачным княжеством, он имел право на эту немудрящую отраду.
… Пиршество затянулось глубоко за полночь. Убедившись, что его отряд размещен с удобством, Леголас поднялся в предоставленные ему покои. Иниваэль весьма расстарался для августейшего гостя. В комнате пылал камин, и эльф с удовольствием обнаружил удобную постель. Все же, как ни неприхотлив был закаленный военными походами лихолесец, а чистые простыни находил куда уютнее мокрой травы.
Неспешно расстегивая опостылевший камзол, Леголас подошел к узкому окну.
Стены замка были столь массивны, что на подоконнике с легкостью можно было сплясать. За окном виднелись темные, лоснящиеся ночной сыростью крыши города, вдали враждебно темнел лес. Где-то там, в этих неприютных чащах, прятались люди, что угрожали покою княжества, а сегодня пытались угрожать и самому Леголасу. Эльф задумался. Что-то в облике сегодняшних лесных головорезов показалось ему вдруг необычным…
Леголас вздохнул и начал стягивать сапоги. К Мелькору, новые сомнительные чудеса Ирин-Таура подождут утра. А сейчас самое время поспать, не размышляя ни о варгах, ни о мерзавце Йолафе.
Уже засыпая, Леголас вновь вспомнил сероглазую девицу, но эти мысли едва ли могли наградить его дурными сновиденьями…
====== Глава 4. Развязанные руки ======
Леголас протянул руку к блюду с сыром и, секунду поколебавшись, опустил. Сущий вздор, право… Но отчего-то ему было неловко за свой отменный аппетит, когда Иниваэль, сидящий напротив в пустой трапезной, едва прикоснувшись к завтраку, рассеянно постукивал пальцами по скатерти, а под глазами видны были тяжелые тени многих бессонных ночей. Однако беглый жест эльфа не ускользнул от княжеских глаз. Иниваэль вскинул брови и с укором покачал головой:
– Ешьте, принц, сделайте милость! Увы, я знаю, что своими вздохами и кряхтением кого угодно ввергну в тоску, но вы и так превзошли любую меру любезности, пожаловав в мой медвежий угол, а потому отбросьте ложные условности.
– Благодарю, князь, – Леголас ощутил легкое смущение проницательностью Иниваэля. Этот полураздавленный гнетом своих тревог человек вообще пробуждал в лихолесце любопытство. Судя по письму, великолепно владеющий синдарином, в своем замке Иниваэль говорил лишь на вестроне, заботясь о том, чтоб любое слово было равно понятно всем, от самого Леголаса, и до снующих по трапезной слуг. С виду, полностью погруженный в свои мысли, он замечал любые мелочи, происходящие вокруг него. Наблюдателен, неглуп, образован, тактичен… Весьма впечатляющий набор для правителя этого захудалого мирка. Что же заставило войска взбунтоваться против своего сюзерена?
В разгар размышлений, за спиной Леголаса гулко стукнула створка двери, и послышался слегка запыхавшийся голос:
– Доброго утра, батюшка, ваше высочество. Прошу милостиво простить, задержалась в кладовых…
Леголас обернулся и поспешно встал, приветствуя вошедшую девицу. Сегодня парадный шелк не покрывал темных кос, но не узнать лукавых серых глаз лихолесец не мог. Итак, батюшка… Словно в ответ, Иниваэль отвесил в сторону девушки полупоклон:
– Я не представил вам вчера леди Эрсилию, принц, мою единственную дочь. Она заправляет в замке всеми хозяйственными хлопотами с самой кончины своей матушки. – Леголас готов был поклясться, что во взгляде князя промелькнула тень истинного отчаяния. Видимо, Иниваэль так и не оправился от потери жены. – Смею утверждать, что Эрсилия знакома со всеми тонкостями жизни в этом доме намного лучше меня, а потому с любыми пожеланиями вы можете свободно обращаться к ней.
– Сочту за честь, принц Леголас, – девица церемонно поклонилась и непринужденно села по правую руку от отца, снова глядя на эльфа с пытливым любопытством. Леголас сдержанно улыбнулся в ответ – ему нравился прямой и открытый взгляд Эрсилии. Жеманные девы, томно опускающие глаза, внушали Леголасу некоторое замешательство. Более искушенный в ратном деле, нежели во флирте, он всегда испытывал сомнение – заигрывают с ним или же намекают на его не слишком утонченно-светские манеры. Вот отец был истинным мастером околотронной круговерти, на что не забывал регулярно пенять наследнику. Однако нарекания повторялись от века к веку. Леголас выслушивал цветистые упреки, терпеливо дожидался величественного взмаха унизанной перстнями длани, и, еще закрывая за собой дверь отцовского кабинета, уже думал о более насущных делах.