Короткие гудки (сборник)

Токарева Виктория Самойловна

Елейный голос Валентины показался Егорову отвратительным. Зачем она звонила? Сунула в душу раскаленный палец. Надо было сказать, чтобы не звонила больше. Не сказал. А звонить специально он не мог. Мог только заплакать.

Егоров стоял возле телефона и плакал. Его плач был похож на собачий лай.

Валентина положила трубку. Оделась. И отправилась к Валику на работу. Она была полна решимости вырвать мужа из Москвы, из России, из всех его попоек и оргий, от давалок и акул, от купеческих замашек

с цыганами и раскидыванием денег.

Валентина ехала на машине и продумывала план разговора.

Первое: бросить работу. Не просто бросить, продать свою долю Денису. Денис давно об этом мечтает. Он был сильно разочарован тем, что Валик выжил. Пришлось вернуть украденные деньги. Зачем Валентину такой фальшивый партнер? Разве не лучше воссоединение семьи: муж, жена и трое детей… Подрастающие мальчики, им нужен отец, мужское влияние. Девочка, златокудрый ангел, вообще видит папашу раз в год, во время отпуска. И Валентине нужен муж – не виртуальный, а реальный: с руками, с ногами и со всем остальным, что полагается мужчине и женщине в расцвете сил, в период гормональной бури.

Валентина хочет иметь семью – обыкновенную, патриархальную, как у людей. Вместе собираться за столом, ходить в гости, ложиться спать. Не нужны ей его высокая статусная должность и сундук с деньгами в виде золотой банковской карты. Ей хочется ходить в американские гости вместе с мужем, а не одной. Ходить одной неприлично, и не очень-то пускают, особенно в американские дома. Одинокая женщина – угроза хозяйке дома, соблазн для гостей. Приходится оправдываться: муж в правительстве, муж занят. Но всем ясно: муж тебя не хочет, ты никому ни на фиг не нужна. Когда мужчина хочет женщину, он ее не держит на другом конце света, на расстоянии двенадцати часов полета…

Спрашивается, зачем ей нужны все его завоевания, если она лишена элементарного…

Валентина подъехала к офису. Шофер остался ждать.

Охрана пропустила, отдала под козырек. Они знали жену шефа.

Валентина прошла сквозь приемную, мимо секретарши Веры, сквозь толпу страждущих чиновников, ожидающих своей очереди.

Валентин сидел в своем кабинете, как президент, читал какой-то документ. Над ним навис пузатый парень.

– Мы уезжаем! – объявила Валентина.

Валик поднял голову, смотрел невидящими глазами. Он был там, в бумагах.

– Что? – переспросил Валентин.

Валентина поняла: ее предложение все свернуть и уехать равносильно тому, как если бы вызвать космонавта из взлетающей ракеты. Он расплющен перегрузками, он преодолевает земное притяжение, он устремлен в полет, а ему говорят: кончай взлет и выходи. Это физически невозможно. Да и не хочется. Полет есть полет.

– Ничего, – сказала Валентина. – Я завтра улетаю.

– А зачем ты приехала? Дома не могла сказать?

Валика удивило нетипичное поведение жены. Обычно Валентина не допускала ошибок.

Валентина улетела

в свою Америку.

Там стоял ее дом, который она успела полюбить. Дом на земле. Лужайка с деревом. Собака Вита. Не говоря о детях и маме.

На этой обетованной лужайке был покой, стабильность, разумная жизнь без праздников и без трагедий.

Валентин остался в Москве со звоном в ушах и с депрессией, в которую он глубоко погрузился. Причина депрессии – непредумышленное убийство. Оно, конечно, непредумышленное, но ведь – убийство. Был человек, и нет человека. Звон в ушах – это вечное напоминание. По ком звонит колокол? По Ольге или по нему, Валику. А может быть, и ему пора собираться…

Депрессия не проходила. Наоборот, усугублялась. Он почти не спал, забывал есть. Единственное желание: лечь лицом к стене и никого не видеть.

Близкий приятель Дима Козлов, известный телеведущий, решил вмешаться в состояние Валика. Но как? Либо врачами и таблетками, либо яркими впечатлениями. Он пригласил Валентина на модный спектакль, который шел в модном театре.

Несмотря на смену эпох, театр стоял, и действовал, и преуспевал, как в прошлом веке. Человека тянет к культуре, несмотря на превратности судьбы. Культура помогает преодолеть эти превратности.

Валик идти в театр не хотел, но Дима настоял. Заехал за другом, привез в театр и посадил рядом с собой в шестом ряду. Лучший ряд, лучшее место, в середине.

Валик приготовился скучать, вернее, отсутствовать, но вдруг увлекся. Главную роль играла дебютантка Лиза Проскурина, выпускница театрального училища. Она была совсем молодая, почти девочка с очень высокой шеей и маленькой головой. Журавлик. Волосы были зачесаны за уши. Уши – хрупкие и маленькие, как раковинки. Глаза – граненые, как у стрекозы, – легко наполнялись слезами. Играла точно, была естественная, как зверек.

Валентин удобно развалился в кресле и тихо мечтал: ему хотелось положить свою ладонь на ее длинную шею, под затылком, и осторожно целовать это личико, покрывать поцелуями – не страстными, а осторожными, нежными, едва прикасаясь к уголкам бровей, уголкам рта.

Когда спектакль окончился, он попросил Диму:

– Познакомь меня с Лизой.

– Пошли, – согласился Дима.

Они устремились за кулисы. Вокруг Лизы стояла маленькая толпа. Это был успех.

Дима протырился к Лизе, представил Валика.

– Познакомься, – предложил он. – Это Валентин Сотников.

Лиза посмотрела сквозь Валика. Его имя ни о чем ей не говорило, внешность – тем более. Она его просто не увидела.

Валик понял: ей не до него. Знакомиться надо в другом месте и в другое время.

Валентин нашел время и место. Это случилось через неделю. Всю неделю Лиза не шла у него из головы. Она выбелила черные мысли. Мысли стали посветлее, не такими сплошными и мрачными. Мрак пробивали всполохи света – Лиза.