Короткие истории. Тексты

Хлямин Леонид

Жил с матерью, у нее, когда его жены его вышибали, не выдерживая его бреда и жизненного авантюризма. Дочери от него отказались, хотя, заметим, что он для них все же немало сделал. Бывшие жены – тем более, знать его не хотели. Хотя, все время звонили в последствии, и просили о помощи, в той или иной ситуации. Он помогал.

В молодости служил на Сахалине. Три с половиной года. Умудрялся три раза приехать в отпуск. Два из них - по причине удачной симуляции. Официальная версия: практически отказала ходить нога!

Дедушка и бабушка мои, к нему, кстати,

нормально относились, потому что были людьми глубокими и понимающими, - и видели все лучше других. Хотели видеть, и видели хорошее в людях.

– Дядь Борь, - говорил ему, - так часто Никодимыч мне начинал что-то рассказывать про моего деда.

Мы стояли в антракте и курили. Я пил «Балтику №3», а он – «Безалкогольное», так как находился в завязке на тот момент. Шла зима 2007 – 2008 года. Мы ходили в театр.

Началось все так: он, будучи, директором дачного кооператива знакомится с актерами НЭТ на рыбалке, через знакомых. Те, в свою очередь, попросили некоторым из них организовать досуг. Он организовал, познакомился лично. Так и пошло дело. Человеком он был очень коммуникабельным.

Как-то, он позвонил зимним вечером моей матери, сказав, помимо всего, - что возьмет меня в театр, - у него есть пригласительные. Я пошел. Мы пошли сначала с братом, на «№13»; потом с Никодимычем, как раз на «Похищение любви». И стали ходить часто. По пригласительным. Ему их выписывали. Мы садились на приставные боковые места. Я – впереди, он – сзади.

– Теперь это наши места здесь на много лет, племянник, - говорил он; комментировал ход спектакля, говорил мне тихо – кто есть кто на сцене, разбавляя всю свою речь приколами. Я смеялся.

Аплодировал дядька, стоя и громко.

Выходил из такси. Мы встречались за двадцать-пятнадцать минут до начала. В кожаном длинном плаще, шляпе – он выглядел как пожилой сбежавший эсэсовец, но, сбежавший не в Латинскую Америку, а в Россию. Веселое было время с ним. Шла зима, начало 2008-го года. Жить ему оставалось четыре с небольшим года. В пятьдесят с лишним, он покинет этот мир. Случится это на майские праздники 2012-го года. Я не пошел на похороны.

Зима 2010-2011 года встретила меня готовившимся расставанием со Светланой. Я ждал этого. Это должно было случиться. Может, должно было, еще случится ранее, поэтому особой неожиданностью это нельзя назвать. Хотя, чисто по-человечески, я, как и все люди переживал. Но не сильно, признаюсь. Скорее хотел вернуть отношения по инерции, потому, что так вроде и положено поступать цивильным людям. А потом, два с небольшим года отношений, все же, согласитесь – это не совсем - «просто так».

Работать мне было негде. Готовиться к предзащите диссертации надо было (Да-да, я писал диссертацию!) И меня взял к себе подмастерьем Федор.

После долгих уродских «праздников» новогодних мы поехали смотреть с ним объект в поселок Аэропорт. Нам надлежало провести электрику в детсаду. А точнее, в одном его крыле.

Электриком я до этого не работал. И ничего не понимал в ней, в электрике. Сейчас стал понимать чуточку

лучше – но это так, - капля в море все мои знания. С физикой я не дружил в школе, как и со всеми другими точными науками.

Федя работает на «Водоканале», и помимо этого шабашит электриком, а иногда и отделочником может.

С нами работала как раз бригада отделочников.

– Никогда не приходилось вместе с отделочниками одновременно работать, - сказал им Федор в первый наш приезд. – Обычно сначала мы, электрики, - затем – вы.

Те ничего не ответили. Только отделочник Саша, человек со страшным лицом маньяка-изувера осклабил свои ржавые зубы. Он потом долго любил рассказывать, как убивается всякой дрянью, а не бухлом.

Работа у нас шла нормально. Я перфоратором делал штробы и прочие отверстия, Федя – клал проводку, вязал концы проводом и все прочее. Проходились замазкой по стенам и потолкам, - получалось как надо.

Теперь зимний рабочий день у нас начинался так: рано утром, часу в седьмом, вне зависимости от степени тяжести состояния своего, мне звонил Федя, будил меня. Хотя, я вставал сам всегда. Мы встречались в восемь или полдевятого на остановке маршрута «6к». У Феди в руках были баночные «коктейли».

К обеду он приходил в себя, выпивая полторы бутылки «джин энд тоника» или три-четыре банки коктейля. Я ходил за коктейлями в магазин, - это тоже входило в мои «обязанности» помощника.

Вечером мы заканчивали, часу в седьмом шли на маршрутку обратно. Заезжали иногда ко мне, умывались, обедали, а затем, прихватив безработного на тот момент Мишку-маленького, ехали гулять. Со всеми вытекающими последствиями, естественно. А утром опять – морозная остановка, наши спортивные сумки с инструментом, коктейли в руках Феди.

Я не похмелялся. Не умею я этого делать и не люблю. Я могу пить для угара вечер, ну может еще полночи, - потом мне делается неинтересно пить, и я теряю интерес.

Какой-то день мы приехали сразу в родные пенаты, и пошли к Мишке.

Встали у него на этаже в мусоропроводе. Он взял ключ, и мы разместились на столе, заваленном отрезками досок. Здесь кто-то из соседей, видимо, сделал себе мастерскую.

Долго мы не простояли, - мама Мишки пришла нас выгонять. Мы ушли на улицу, уже «хорошие».

Вышел мишкин папа через какое-то время за ним. С книгой в руках. Федор потом долго говорил: «Какой у тебя папа интеллигентный человек, Мишка».

А мишкина мама потом говорила моей, встретив ее на улице: «Там с ними этот ходит, - такой толстый. Он их спивает».

Ходить и бухать с женщиной – дело бесполезное. Изначально проигрышное. Поскольку денег это съест много, а толку будет мало. Тебе нравится пить пиво, и ей нравится. Отношения это не укрепит, скорее, развалит, или даже не создаст. Не дойдет до них. Я это знал, давно догадывался, проверял. Но, зимой 2011-го года я поперся в известное всем кафе, с одной брехливой до дикости девушкой. То, что она брехливая – я узнаю чуть позже.