Корпорация «Коррупция»
Шрифт:
чище, доход больше. Разумный выбор.
Беловицкий продолжал молчать, так что ей приходилось напирать все сильнее и
сильнее, стараясь раскачать лодку его отрешенности и безразличия.
– Здесь уже неуместно говорить о журналистской этике, о репортерском поиске
истины. Единственная неопровержимая истина, которую я вижу в ваших действиях:
молчание – золото!
Плохо скрываемая ярость
от предыдущей, собеседник не торопился откровенничать.
– То, что вы скрываете, Александр, – секрет полишинеля. Тайна, известная всем.
Остается выяснить – не думаю, что будет чересчур сложно – по чьему наущению вы
получили повышение, и имя вашего заказчика и покровителя выплывет на поверхность. А
уж поверят ли, что информация не утекла от вас – большой вопрос…
Испугался!
Кажется, она добилась своего. Произошел взрыв! Взрыв не бомбы, но петарды,
которая сначала шипит, а затем с хлопком разрывается. Беловицкого прорвало. Он не
кричал, не рвал и не метал, не топал ногами от негодования. Только зрачки бешено
вращались, на лице заложились глубокие морщины, и голос приобрел металлические
нотки. Со стороны могло показаться, что беседа продолжает течь в мирном русле за
столиком кафе южноморского телецентра, тогда как в действительности уже разразилась
буря.
– Да что вы вообще понимаете?! Неужели вам хочется копаться в этом дерьме?
Думаете, приехала вся из себя принцесса, и тайны вам откроются? Хрена-с два! Вы даже
не догадываетесь, во что ввязались. Это клоака! Такая жопа, белого света из которой уже
не видно. Алена, конфликт с Моисеевым, о котором тайком гудел весь Южноморск,
покажется вам цветочками, в сравнении с тем, куда вы суетесь. Думаете, Штурмин сможет
вас защитить? Не надейтесь! Оставьте все, как есть, и занимайтесь менее опасной
журналистикой. Это сохранит вам жизнь и здоровье.
– Вам угрожали? – не удержалась Соболева.
Он не медлил с ответом и не спешил, а, значит, говорил правду:
– Нет. Порекомендовали. И предложили повышение. Разные люди, но в одно время. Я
сразу все понял. Вы думаете, что все знаете, Алена? Не обольщайтесь! Эти люди сильнее
и хитрее любого из нас и гораздо могущественнее. Для них не существует понятия
сострадания и жалости, человеческая жизнь для них – ничто! Они переступят через
любого. И через вас, и через меня. За время своей профессиональной деятельности я
многое повидал и со многим сталкивался.
сходки и разборки. Репортажи, за которые убивают. Я видел и боль, и унижение, даже
смерть. Но здесь я дал слабину. Поймите, Аленушка, нельзя биться головой о стену.
Особенно если стена кирпичная, высокая и толстая. Что проку, если башку расшибешь?
Кому от того польза выйдет?
Он не пугал. Предупреждал. Свято верил в то, о чем говорил. Объяснял
бесполезность борьбы с системой. Порочны не отдельные люди, а система. Вся власть,
весь бизнес, вся российская действительность поражена смертельной болезнью. И люди
вроде Бориса Андреевича Штурмина, по мнению Беловицкого, восставшие против
коррупции, они не герои. Они – безмозглые идиоты, которые не хотят жить по правилам
современного мира, противятся устоям современного общества. Ведь воруют все, с самой
«земли» и до самых «небожителей», кто что может, тот то и прет. Внизу: колбасу, молоток,
запчасть, моток провода, лист железа или банку краски. Наверху: составы, земли, заводы,
нефть, газ и прочее, что сулит миллиардные прибыли. Взятки берут все:
слесари/сантехники, учителя, врачи, сотрудники правоохранительных органов, судьи и
чиновники. Куда ни плюнь – попадешь либо во взяткодателя, либо во взяткополучателя.
Замкнутый круг, по которому люди бегают изо дня в день. Те, кто находит в себе силы,
уезжают за лучшей жизнью за границу, пытаясь обосноваться там. Остальные – мучаются
здесь. Придумывают для себя рассказы о патриотизме, ищут оправдания собственной
неустроенности, кто понаглее рубят бабки по-быстрому, в надежде свалить позже в
цивилизацию. И выхода нет.
От сказанного опускались руки. Штурмин говорил о том же, но в ином ключе.
Ситуация виделась ему иначе, с другой стороны. В отличие от Беловицкого он искал точку
преткновения, чтобы свалить всю нечисть и растоптать. Чтобы расчистить просторы
страны и позволить людям дышать полной грудью.
– И какая роль в этом театре абсурда отводится Давлатяну? – пора было возвращать
Беловицкого на грешную землю, к конкретным людям и вопросам.
Он неопределенно передернул плечами.
– Обслуживать небожителей. Решать вопросы «от имени и по поручению», чтобы
сильные мира сего ножки и ручки не запачкали.
– То есть он блюдет чужие интересы? – это ломало сложившуюся в ее голове картину
происходящего в крае: Алена считала Рубена Арутюновича вполне самостоятельной