Корпорация «Коррупция»
Шрифт:
вокруг казалось низменным и ничтожным, ведь самое главное, что в ее жизни появился
Борис. Крылья любви поднимали ее на недосягаемую доселе высоту. Женщины на улице
встречали понимающими взглядами с легким налетом зависти, мужчины с вожделением
провожали горящие глаза и вздымающуюся от переполняющих душу чувств грудь.
Влюбленная женщина привлекает внимание, буквально излучает солнечное сияние.
Из
и, получив утвердительный ответ, бросил ключи в ящик стола. Ни одного вопроса, ни
одного комментария. Повел себя, как настоящий мужчина.
Советник снял меблированные апартаменты на тридцатом этаже жилого комплекса
«Империя-тауэр», подле которого раскинулся городской парк. Просторная гостиная, на
западный манер совмещенная с кухней, необъятная спальня с огромной кроватью, ванная
комната, в которой расположилось джакузи размером с небольшой бассейн. Дизайнерская
отделка, высокие потолки и панорамные окна, сквозь которые виднелась береговая линия,
бескрайняя синь Черного моря и стоящие на рейде корабли. Все для жизни, отдыха и
тайных встреч. Консьерж внизу, бдительная охрана на въезде – здесь муха не проскочит, не
предъявив пропуск, если только у нее нет своего магнитного ключа. Отсюда мир казался
иным, а жизнь счастливее.
Алена не могла отказать себе в удовольствии сразу же принять ванну. Погружаясь в
теплую воду, сдобренную эфирными маслами, испытала приятную негу. Все-таки жизнь
удалась! Она живет в шикарной квартире, любит роскошного мужчину. Разве не к этому
стремилась, убегая… да-да, именно убегая из родного Новосибирска. Теперь стоило
признать, что скорый отъезд из отчего дома был отчаянным бегством от бедности и
горькой безысходности. При всем уважении, страшно было представить, что до самой
старости будет вести быт, подобно родителям: ходить на работу за нищенскую зарплату,
экономить копейки до очередной получки, прогибаться перед начальством, кланяться
чиновникам, чтобы удовлетворить законные требования, унижаться, обивая пороги. Ведь
если подумать, она не стремилась к успеху, покупая билет в один конец, а уносила ноги от
уездной серости, со страхом представляя, как в перспективе придется жить с мужем и
детьми в малогабаритной однушке, сушить стиранное белье на кухне над газовой плитой,
а зимой спать одетой под тремя одеялами, потому что в лютый мороз либо дом не
протапливается, либо опять где-то взорвалась, не выдержав давления, магистраль, оставив
полгорода без тепла.
Здесь
красного вина в руке Алене Соболевой отчетливо стало ясно, что не жажда признания и
самореализации гнала ее в Питер и Москву, а банальный страх, свойственный человеку.
Страх перед будущим. Только одних страх загоняет в угол, а других побуждает к активной
деятельности.
Вся жизнь оказалась цепью последовательных событий, которые привели ее, в конце
концов, в Южноморск. Не получи журналистского образования Алена, возможно, так и
осталась бы дома; не занималась бы всякой ерундой в питерской редакции, не наткнулась
бы на статью таинственного Дмитрий Смелова; не отправилась бы в командировку в
Южноморск, не познакомилась бы со Штурминым. Не была бы бита подонками Моисеева,
не завязала бы роман с Борисом, не погрузилась бы в пучину любви и не смотрела бы с
тридцатого этажа сквозь толстое небьющееся оконное стекло на муравейник мегаполиса,
распластавшегося у ног.
Наверное, так чувствуют себя королевы…
Но счастье не могло быть безоблачным. Штурмин нервничал, переживал, разрываясь
между семьей и молодой любовницей. Желая как можно больше времени проводить с
Аленой, лгал и изворачивался перед законной супругой. Соболева видела, как он тянется к
ней всем сердцем, но две дочери, в которых души не чаял, висели якорем на его ногах.
Храня видимое спокойствие и благоразумно не претендуя на большее, она истязала себя
сомнением: а долго ли продлятся такие отношения? Впервые в жизни ей казался вполне
естественным выбор: оставить работу и воспитывать детей. Ей был нужен Борис, весь, без
остатка. И если нет возможности стать его женой, она бы не отказалась родить от него
ребенка. Не для того, чтобы привязать на веки к себе, а чтобы иметь его кровинушку
всегда рядом, его точную копию, часть его самого.
В своем порыве Алена даже перестала предохраняться, желая забеременеть, и
цинично лгала, что пьет противозачаточные. В доказательство всегда носила их с собой в
сумочке.
Испытывая острый творческий голод, Соболева подняла старые уже опубликованные
материалы, просеяла информацию сквозь мелкое сито, вновь побеседовала с некоторыми
участниками описанных событий, стараясь выявить нечто общее, зацепку, которая
позволит рассматривать случившееся как звенья одной цепи. На статье Дмитрия Смелова