Корпорация «Коррупция»
Шрифт:
довелось нести весь груз на своих плечах. Время было жестокое, человеческие судьбы
перемалывались на раз… И сейчас, конечно, не легче. Но нынешнее поколение уже
подсознательно готово к борьбе. А мы воспитывались на других принципах и идеалах, с
верой в светлое будущее. И когда все рухнуло… Ладно, не важно. Суть в том, что мы
оказались на распутье. Прежних ценностей нет, правоохранительная система практически
развалена, зарплата – гроши, а дома – семеро по лавкам, все есть хотят. Думаю, это Севу
сломало, даже не сломало, а заставило перестроиться. Пересмотрел свои понятия – и все.
Главное, что цель оправдывает средства!
– И что же произошло?
– Деньги начал брать. Услуги оказывать. Контакты-то налажены были. Мы ж, опера,
по земле ходим, со всеми на земле знакомы. Сначала понемногу, затем во вкус вошел.
– И все об этом знали?
– Все этим и занимались, – в тон Виталию ответил Юшкевич и иронично подмигнул.
– Да и с тех пор мало что изменилось, правда, майор?.. Вопрос в аппетитах и все в тех же
понятиях. Кто-то по мелочи щипал, а кто-то устойчивую систему взаимоотношений
выстраивал. Сева был из тех, кто аккуратно, по кирпичику строил свое будущее.
– И вы тоже не брезговали? – заданный в лоб вопрос был призван проверить
искренность собеседника.
Ни один мускул не дрогнул на широком лице Юшкевича, только зрачки вдруг
вспыхнули и тотчас погасли.
– Могу сослаться на статью пятьдесят первую Конституции и промолчать. Но не
буду… Я-то как раз брезговал. То есть деньги, конечно, и до меня доходили, но здесь все
дело в границах дозволенного, которые каждый определяет сам. Никогда преступникам не
потакал и от ответственности их не освобождал. Вымогателем не был. Случалось,
положение служебное использовал, конфликты разные улаживал, но в откровенном
криминале не участвовал.
– Крышевали?
– Можно и так сказать. Я и сейчас помощь оказываю, если кто с проблемой приходит.
Но повторяю: все в рамках закона.
– А Бирюк?
– Здесь другое, – казалось, прозвучало не без сожаления. – Сева со временем совсем
связь с реальностью утратил, забыл, что погоны носит. Бабки во главу угла поставил,
откровенно преступными схемами не гнушался. Он когда начальником штаба стал, тогда-
то и развернулся во всей красе. А до того осторожный был до крайности, не хуже других
со стороны выглядел.
Слушая, Виталий про себя поражался отечественным реалиям: завзятый
коррупционер,
служебной лестнице и добавляет звезд на погоны. И все нормально. Никто не удивляется.
«Не хуже других!»
Из-за пышного черешневого куста вынырнул худосочный тип среднего возраста и
бичеватого вида, учтиво поздоровался с Юшкевичем, предложив сыграть партиечку, и,
получив отказ, быстро удалился.
– Таких псевдо интеллигентов здесь тоже уйма, – поморщился Максим Харитонович, -
паразиты на теле общества. Для них праздное времяпрепровождение важнее любых
истинных ценностей. Наслаждаются компанией действительно нетривиальных людей,
ничего не давая взамен. Какие-то крохи перепадают, тем и живут.
Неожиданный порыв ветра вспугнул птиц с насиженных мест. Проводив стаю
взглядом, Лосневский спросил.
– Почему вы скрывали родственные связи с Бирюком.
– Не скрывали. Скорее не афишировали. Точнее, не трубили на каждом углу. Да и не
было никаких связей. Не было отношений. Последний раз в неофициальной обстановке
встречались, наверное, на похоронах тестя. Двадцать лет назад. Между женами нашими
кошка пробежала, я никогда не стремился разобраться, кто там прав, а кто виноват.
Поначалу советовал супруге помириться с сестрой – ближе-то нет никого, но она ни в
какую. Там обида большая… А с Севой встречались по службе, да на мероприятиях,
приравненных к официальным. Вроде дней рождения начальства, на концертах по случаю
дня милиции… Нам с ним до поры делить нечего было. Хотя ко мне, кажется, всегда
холодно относился, настороженно. С опаской что ли…
Виталий заинтересовался.
– На то были причины?
Раздумывая, Максим Харитонович поиграл желваками.
– Как сказать… Думаю, нет. Но мы с ним по служебной лестнице до поры ноздря в
ноздрю шли. Может, конкуренцию ощущал. А может, когда темные делишки мутить стал,
боялся, что на чистую воду выведу. Южноморск – это ж большая деревня, а меня вроде как
должность обязывала финансовые махинации пресекать… Не знаю. Это еще до его
перевода в Москву. С другой стороны, он меня также ущипнуть мог, если б захотел. Мы ж
все не без греха. Хотя, повторюсь, в моих делах преступного умысла не было и быть не
могло. Но здесь уж как повернуть…
– А затем что изменилось?