Корпорация «Коррупция»
Шрифт:
законы, другие правила, иные отношения. А Соболева… прямая очень. Не скажу, что
честная – не пасли специально, но прямая – точно. У нас так не принято, сам знаешь.
– Угроза?! – насторожился Леднев, приняв последние слова в свой адрес.
– Нет, – Хаджиев продолжал, и голос его оставался беспристрастным. – Ты в
Южноморске двадцать лет оттрубил, не мне тебя стращать. Просто рассказываю… я
думал, она раньше шею себе сломает или ляжет
живут. Если крыши нет. Для нее ж вообще авторитетов не существовало, не было мнения,
к которому бы прислушивалась. Но такой прыти никто не ожидал: как по Бирюку вдарила!
Только что слону дробина? Ну, сняли. Мы ж с тобой понимаем, никогда генерала на
съедение не отдадут. Ни генерала, ни кого другого. Есть определенный должностной
уровень, который определяет «посадки», если взять выше, то система окажется
дезорганизована. Вот Давлатяна, того бы дали сожрать без оглядки…
– Его и сожрали. Точнее, слили. – Леднев подумал секунду. – Так все, о чем писала
Соболева в «Губернском колоколе» – правда?
– В большей степени, – согласился Заур Имранович. – В деталях пока не уверен –
проверяем, но картина нарисована вполне реалистичная. Причем то, что изложено в
дневнике – тоже. Не скажу про шуры-муры, кто с кем спал – это скоро выясним – а
участие в бизнесе, взятки и откаты – есть такое.
– Так почему же вы покрываете их? – изумился Леднев открытости Хаджиева.
– По той же причине, что и вы! – отрезал Заур. – Если здесь внизу потянуть ниточку,
как бы клубок в Москве не отыскался… Не объяснять же мне тебе основы оперативной
работы.
Объяснения Василию Петровичу не требовались: прекрасно понимал, что, имея
компромат на каждого чиновника, ФСБ любого в крае может взять на крючок. Вот только
в государственных ли целях или ради разрешения собственных бизнес-конфликтов?
– Только мы покрываем здесь, а вы, – Хаджиев указал куда-то вверх, – там. Но играем-
то по одним правилам.
Леднев, наконец, нашел в кармане зажигалку и прикурил.
– Так ты со мной?
Заур молча шагнул вперед к могиле, присев на корточки, задумчиво взял в руку ком
сухой земли, в пыль раскрошил его сильными пальцами, затем провел ладонью по
фотографии, будто утирая Алене слезу.
– Красивая…
Он вдруг резко поднялся и подошел к Ледневу вплотную.
– С тобой! Одному мне по рукам дадут, а вместе, может, чего и добьемся. Пора
призвать
2.
Прошедшие пять дней после похорон не внесли ясности. Отследить орудие убийства
не удалось, криминальный умысел в действиях советника губернатора не усматривался, а
эксперты по ряду характерных признаков однозначно подтвердили авторство дневника за
Аленой Соболевой.
Илья Ильич Панов рвал и метал, требуя освободить сотрудников Следственного
управления от бессмысленной работы:
– Здесь все очевидно! Дело надо закрывать.
С выводами Василий Петрович по-прежнему не спешил.
Распределив обязанности и направление деятельности членов следственной группы,
часть вопросов он предпочел оставить за собой. Его связи в верхах и неофициальный
статус давали неоценимые преимущества: мало кто мог отказать в беседе помощнику
уважаемого в стране депутата, а с человеком, не состоящим на службе в органах, люди
шли на контакт проще, делились информацией охотней, с большим желанием погружались
в глубины собственной памяти.
Первым звоночком, что стоит на правильном пути, стала беседа со старым другом,
ныне заядлым дачником, а когда-то непримиримым борцом с оргпреступностью в
Южноморске. Отставной майор со времени их последней встречи добрал килограммов
пятнадцать солидности, был грузен и неспешен.
– Одна фамилия, пожалуй, мне известна…
Они сидели на террасе добротного кирпичного дома в тени садовых деревьев, а на
столе аппетитно таял слезой графинчик с холодной водкой, подкрепленной нехитрой
снедью: отварная картошка, зеленый лук, хрустящие огурчики с грядки, порезанное
ломтями сало и черный ржаной хлеб.
– Он несколько раз у нас отсвечивал по разным эпизодам, но все оперативной
информацией и ограничилось. А ювелир знатный, руки золотые. И барыга хоть куда!
Через него золото и камни сливали. Он рыжье переплавит, форму придаст, брюликами
инкрустирует и продает. Не подкопаешься. Говорят еще, под антиквариат мастырил
изделия, все чин по чину: с клеймами и гравировкой именитых мастеров. Не каждый
профессионал отличит. Гольденблат его фамилия, точно. Михаил Яковлевич. Кстати, еще
евойный папашка в шестидесятые по линии БХСС по антикварным делам проходил. Так
что здесь наследственность четкая прослеживается.
– А что он вдруг на заре нулевых вдруг в строительный бизнес подался?
<Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
