Корпорация Vallen'ok
Шрифт:
— Да, и я искренне горжусь дружбой с таким человеком, как Вы. — ответил я, хотя и не совсем понимал, к чему он задал такой вопрос.
— Тогда Вы можете мне поведать, что за причины тревоги, — он внимательно смотрел прямо на меня, — Поверьте, я хоть и являюсь страховым агентом, но я потомок самураев, и их кровь, хотя и сильно разбавленная за эти века, еще чего-то стоит.
— Я Вам верю, — успокоил я его, но ситуация несколько щекотливая, я и сам не до конца в ней разобрался. — Скажу так, крайне неожиданно у меня возникла финансовая проблема, которую я не знаю, как решить.
Не то чтобы я не доверял
— Если речь всего лишь о деньгах, — ответил он, — я как Ваш друг помогу в этом вопросе. Постойте сразу отказывать мне, — торопливо проговорил он, — я весьма хороший страховой агент, надо признаться, и на очень хорошем счету в моей компании. Я очень хочу помочь.
— Но ведь мы знакомы всего лишь неделю, — воскликнул я, не став уточнять, что помимо того вечера я лишь единожды повстречал его в парке.
— И мне хватило его, чтобы понять, что Вы за человек, — с улыбкой произнес Фудзивара. — Думаете я не знаю, что многие меня считают, м-м-м, несколько странным. Кажется даже, зовут «человек-дождь». Причем не всегда нужно слышать, что говорят, по взглядам людей можно многое понять. Но Вы не смотрели на меня как прочие. Я даже сейчас не могу сказать, что именно я прочитал в Ваших глазах, я раньше не видел подобной реакции. И по ним же мне порой кажется, что Вам гораздо больше лет, чем есть на самом деле.
«Эх, если бы ты только знал», промелькнуло у меня в голове, сколько мне уже исполнилось на самом деле. Вот только Фудзивара — это единственный человек, который это заметил. Каору сделал похожий вывод лишь по моим словам, когда я несколько вышел из образа недотепы — курьера. Но Фудзивара нет, он почувствовал это немного по-другому, нутром. Мне теперь стало немного стыдно, что я в мыслях тоже называл его весьма, допустим, импозантным.
— Были сложности в жизни, пришлось рано возложить на себя груз ответственности, — почти не соврал я, хотя и рассказывал свою биографию, а не Джуна. — Видимо это наложило свой отпечаток. Мне порой кажется, что я родился не в том месте, да и не в то время.
— Мне знакомы такие слова, — твердо сказал он. — Но раз мы именно здесь, значит так и должно быть. Так может Вы расскажете мне всю историю целиком? Не забывайте, перед Вами истинный самурай.
После этих слов он приосанился, но на губах заиграла ироничная улыбка. Видимо ему нравилось обращать на себя удивленные взгляды обывателей.
Решив, что хуже уже точно не будет, я открыл ему всю правду о вчерашнем происшествии, предварительно упомянув, что, во-первых, часть займа пошла на приобретение Момо. А во-вторых, еще раз объяснил особенности своего состояния после черепно-мозговой травмы, и отсутствие памяти до того момента, когда я очнулся на операционном столе.
Фудзивара внимательно слушал и молчал. За весь мой сбивчивый, но довольно долгий рассказ он не проронил ни слова. Самый лучший собеседник — это тот, кто может выслушать не перебивая и не вставляя свои комментарии.
— Довольно запутанная история, должен заметить, — наконец произнес он, — но, судя по всему, Вы в еще большем замешательстве.
Странное ощущение охватило меня, в который раз за свою довольно долгую жизнь я сталкиваюсь с тем, что совершенно посторонние мне люди готовы помочь, не прося ничего взамен. Этот мир еще не обречен, если такие люди в нем живут.
На душе стало несколько спокойнее, но помощь это хоть и хорошо, но я и сам должен приложить усилия для своего «спасения». Забрав Персика с прогулочной площадки, мы пошли домой. Всю дорогу я прокручивал в голове всё новые способы быстрого подъема финансов, но все они явно попахивали криминалом. Банк такую сумму не выдаст бедолаге курьеру, у которого из имущества два десятка разнокалиберных носков (спасибо Момо), можно даже не пытаться.
Судя по тому, как я сейчас живу, от родителей мне тоже ничего не досталось, что тоже очень удивительно, учитывая, что они были ведущими учёными в корпорации. Может Джун с ними сильно разругался и решил проявить самостоятельность? Правда после новости о грандиозном проигрыше в компьютерной игре, я не удивлюсь, что это не единственный промах прежнего Джуна. С этим позже надо будет получше разобраться, а пока первоочередное — сделать так, чтобы это позже всё-таки наступило, а люди Мураками не пытались снова проломить мне голову.
Я настолько погряз в размышлениях, что перестал контролировать собаку, и её занесло прямо в лужу. Надо же так умудриться, насколько я мог видеть, луж в округе не было, а мы не только нашли, но и умудрились в неё залезть.
— Поросенок, ты что, не видишь, что впереди грязно? — сердито пробурчал я, чем вызвал взгляд, полный такого искреннего раскаяния от Персика, что сердце мое дрогнуло. Момо, видимо ощутив перемену в настроении хозяина, поняла это несколько по-своему.
Она, как порой бывало дома, когда я с ней разговаривал, села на попу и обратила свой полный понимания и вины взор на меня. Прямо посреди единственной долбаной лужи в городе. Маленький, ушастенький, лупоглазенький Ститч сидел и смотрел на меня. Ну что за маленький ребенок?
Всю оставшуюся дорогу домой я надеялся не встретить никого из соседей. В этой, теперь уже родной, стране и так отношение к домашним питомцам весьма своеобразное, а тут еще и я иду с «двухцветной» собакой, с попы которой капает и отваливается грязь. Первая половина моей спутницы была тигровой, а вторая, задняя, цвета той самой грязи, из которой я её и извлек.
На моё счастье, никто из местных решил в этот день не устраивать себе утренний променад. Следующим этапом было не допустить моего поросенка на кровать, благо я не стал отстегивать как обычно поводок. Но самым сложным оказалось помыть её. Она крайне негодовала, что я засунул её в воду, а после того как намылил, она стала смотреть на меня полными отчаяния глазами, в которых читалось одно единственное слово — «предатель».