Корпус Вотана (Недомаг-мажор)
Шрифт:
Старшекурсник неловко переминался с ноги на ногу, время от времени бросая на Ярослава злобный взгляд. Его только что унизили. И перед кем — первачками!
— Так, я это, товарищ капитан, не понял, что нельзя.
— Я вот пропишу тебе, Николаев, березовую кашу, ударов эдак пятьдесят. Для профилактики. Очень, знаешь ли, мозги прочищает. А вас, кадет Вотан, я бы впредь попросил воздержаться от посещения кадета Архипова до его полного выздоровления! Остальных, впрочем, тоже. Больному требуется покой. Ваша поддержка похвальна, но совершенно бессмысленна.
—
— Весьма похвально, кадет, что вы изучаете работы этого уважаемого хирурга. Плохо, что при этом напрочь игнорируете Джастина Гарта и Томаса Госсела. Думаю, стоит добавить к вашему наказанию еще 50 ударов для формирования последовательности в изучении медицины. А пока, займитесь своими непосредственными обязанностями — мытьем полов.
Николаев вздохнул и отправился за шваброй. Порки он не боялся. Хотя Леманн к к месту и не к месту поминал розги, но был категорическим противником телесных наказаний и выступал за полный их запрет. Хотя бы для школьников и кадетов. Наверное, поэтому до сих пор ходил в капитанах.
Глава 38
— Итак, господа кадеты, прошу освободить помещение. Мне необходимо провести удаление гноя. Зрелище малоприятное и совершенно неапетитное.
— Доктор, но мне это совершенно не помогает, зато очень больно. — Шепотом возразил Архипов и скривился от боли.
— Вероятно, с высоты вашего опыта виднее, какое лечение эффективно, а какое нет. Но пока я начальник медицинской части, а вы — пациент, решать это позвольте все же мне.
— Товарищ капитан, а могу я остаться? — Спросил Ярослав. — Я ведь только пришел. И я могу помочь.
— Хорошо, если пообещаете мне не убивать кадета Архипова.
— Я… Не… У меня даже в мыслях не было…
— Это я понял. Ступайте и вымойте руки. Николаев покажет, где находится антисептик.
Шея Архипова выглядела ужасно. На ней выскочили волдыри, размером с фалангу большого пальца. Они чесались и болели. И унять боль и зуд ничем не удавалось.
Ярослав подставлял под очередной нарыв специальный изогнутый лоток, стараясь не коснуться кожи товарища, а Леманн делал надрез, выпуская белесый гной. Затем шприцом промывал рану и обрабатывал специальным аэрозолем.
— Ну вот, теперь нужно будет повторить процедуру через час. — Вздохнул Леманн. — Скажите, кадет Вотан, где вы достали такой мощный состав? Не пытайтесь мне лгать! Я сделал анализ крови в лаборатории академии магии.
— Сам приготовил. Нашел лабораторию, там были все ингредиенды, под стазисом.
— Я же просил не лгать! Допустим, приготовить зелье по рецепту может любой дурак. Но накачать его таким количеством силы, способен далеко не каждый. Простите, но я не вижу в вашей ауре магических талантов. Предваряя ваш вопрос, да — я маг. Не самого высокого уровня, иначе сделал бы все, чтобы облегчить страдания кадета Архипова.
— Если вы маг, то вас прислали следить
— Хотите вы того или нет, с магией или без — вы политическая фигура. Не решающая, но многим мешающая. Я должен сообщать об изменениях в вашей магической ауре, если такие обнаружатся. Таким образом, я делаю вывод, что вы обнаружили под стазисом готовое зелье. Проверить, когда оно было приготовлено, совершенно невозможно. Поэтому вы отдадите мне флакон, который я предъявлю начальству. Лаборатория будет проверена соответствующими специалистами и опечатана. В обмен на это против вас не будут выдвигаться обвинения в покушении на кадета Бакуничева. Так что гауптвахта вам не грозит.
— Почему вы мне помогаете, товарищ капитан?
— Мне не нравятся местные традиции. Не люблю, когда одних детей натравливают на других и применяют варварские наказания. Да, ваш поступок омерзителен. Я категорически осуждаю подобные действия. Это было поведение неразумного ребенка. Но ваш визави Бакуничев разгадал этот детский план, и зачем-то проверил ловушку на кадете Архипове, чем намеренно подверг его жизнь опасности. Но вы, Ярослав, раскаялись. И хотите искупить вину. Я верю, что внутри вы хороший человек, хоть и пытаетесь играть роль “плохого парня”. Не знаю, какой из вас получится маг, но актер вы отвратительный.
— Может быть, вы тогда подскажете, как я могу помочь Архипову? Безопасно я имею в виду. Без заклинаний и прочего, чтобы не сделать хуже?
— Змея не может умереть от собственного яда. — Это все, что я могу сказать, кадет. — Сейчас я выйду, а когда вернусь — вас уже не должно быть в палате. Вам ясно?
— Так точно, товарищ капитан.
Леманн ушел, а Ярослав задумался над его словами.
“Если змея не умирает от собственного яда, значит, в ее крови есть антитела” — рассуждал Ярослав, — “Если я каким-то образом передам Архипову свои антитела, то моя же негативная магия перестанет на него действовать”?
Взгляд мальчика упал на оставленную иглу от шприца и флакон с антисептиком.
“Ну конечно — кровь”!
Вотаны были буквально помешаны на магии крови. Проблема в том, что Ярослав до дрожи в коленках боялся уколов. Взятие крови из пальца повергало его в первобытный ужас. Объяснить это он не мог.
Ярослав взглянул на товарища, шея которого вновь начинала опухать, и решительно взял в руки иглу.
Поднеся палец к губам Архипова, он смазал их своей кровью.
— Оближи!
На глазах изумленного Ярослава краснота стала стремительно уходить, кожа Архипова вновь приобретала здоровый цвет.
— Как. Хорошо. — Прошептал Архипов. — Только спать очень хочется.
— Поспи, конечно. Завтра будешь совершенно здоровым. И, это, прости меня, пожалуйста. Я не хотел, чтобы ты пострадал. Да и вообще кто-то, кроме Бакуничева.
— Ты извиняешься? Мне кажется, я уже сплю. Какой хороший сон!
Архипов закрыл глаза и уже через минуту глубоко и спокойно дышал.
Ярослав поправил ему одеяло и тихо вышел из лазарета.
Из-за ширмы его провожал задумчивым взглядом капитан Леманн.