Корректировщик

Бадевский Ян

— Тут же у нас школа для одаренных. Там есть клубы по интересам. Изучают они преимущественно клинки и огнестрел. Немного луки и арбалеты.

Еще бы.

То, что можно использовать в клановых разборках.

А что тонфы? Это практически полицейские дубинки. Как известно, стражей порядка набирают из числа простолюдинов и обучают в отдельных школах и академиях. А там — резиновые ударные части со свинцовыми сердечниками. Чтобы привыкали.

Я понимающе кивнул.

— Беру.

— Даже материал не интересует?

— Это дуб. Я и сам вижу.

Мой авторитет в глазах продавца зашкаливает.

— Попробуешь?

Он

переходит на «ты».

Меня дважды приглашать не нужно. Высвобождаю дальнюю тонфу из креплений, оцениваю вес. Дуб, как и было сказано.

Мои пальцы сжимаются на рукояти. Держу дубинку обратным хватом, ударная поверхность плотно прилегает к локтю. Полоборота по оси рукояти. Возврат в исходную позицию. Тычок вперед и назад. Смена рук. Перехват за основную часть, зацеп ноги условного противника. Повторная смена рук — за спиной.

Продавец смотрит на меня оценивающе.

С некоторой долей восхищения.

— Две, — прекращаю спектакль, протянув парню тонфу. — Упаковывайте.

— Наличными?

— Браслетом.

Тонфы помещаются в рюкзак без особых проблем. Не полностью, концы палок будут торчать, но ведь молнию можно и не застегивать до конца.

Выхожу из «Новуса» с чувством глубокого удовлетворения. К этому моменту уже вызвано беспилотное такси. Мономобиль с багажным отделением. Трамбую туда коробки и сажусь в салон. Пока беспилотник лавирует в транспортном потоке, выруливая с забитой до отказа парковки, размышляю над дальнейшим планом действий. Одежда и обувь есть, заготовки для опытов по зачарованию — тоже. Не факт, что я достигну желаемого, но попробовать стоит.

Плавно переходим к школьной форме.

Как и любое элитное учреждение Империума, Столпы придерживаются строгого дресс-кода. Не просто строгого, а очень строгого. Что б вы понимали, я не могу просто взять и припереться на занятия в деловом костюме. Пусть даже этот костюм будет сшит персонально для меня лучшим модельером страны. Обратиться в ателье — тоже не вариант.

Фишка в том, что существуют правила.

Каноничные.

Овеянные временем.

Четыре Столпа обзавелись собственным ателье. Ритуал выглядит примерно так: открываешь сайт, перемещаешься в раздел «Ученикам», заходишь во вкладку «Форма» и оставляешь заявку на пошив. Терпеливо дожидаешься, пока в личном кабинете не появится письмо с указанием времени снятия мерки. Да, у каждого первокурсника появляется собственный аккаунт, через который администрация с нами взаимодействует. Туда сбрасываются изменения в расписании, планы мероприятий, личные сообщения от классного руководителя и старосты. На акк дублируются домашние задания. Авторизовавшись, можно просматривать новости школы, регистрироваться на олимпиады и соревнования, записываться в секции и кружки, участвовать в диспутах и голосованиях, получать учебники, просматривать библиотечные каталоги и картотеки. Ну, и оплачивать всякие поборы, разумеется. Включая взносы за питание. Это, кстати, особая тема для разговора. Я не могу заявиться в столовую и заказать то, что мне нравится. Сэкономить, пропустив несколько обедов, — тоже без шансов. Только хардкор — ежемесячный абонемент с неким подобием шведского стола. То есть, набираешь на поднос что-то из ограниченного числа вариантов по своему усмотрению.

Итак, мне назначают день и точное время снятия мерки. Я шурую в ателье и прохожу через процедуру, которой уже

не первая сотня лет. Второй раунд ожидания. А потом мне присылают СМС и дублирующее письмо в профиль. Заказ готов, надо забрать и оплатить.

День снятия мерки — сегодня.

И времени у меня в обрез.

Когда я заваливаюсь в вестибюль общежития с кучей пакетов и коробок, вахтерша смотрит на меня поверх очков в золотой оправе осуждающим взглядом. Сегодня Петр Ильич не работает, его сменщица — дородная женщина бальзаковского возраста с претензиями к миру. Честно говоря, не знаю, что со мной не так. И знать не хочу. Сухо поздоровавшись, волоку свое добро к лестнице.

У меня час.

Опаздывать на снятие мерки нельзя.

По идее, сегодня первокурсники начнут массово штурмовать приемную комиссию со своими документами. Уже часов шесть как штурмуют. Вот только по наполняемости нашего корпуса этого не скажешь. Как пустовала общага, так и пустует.

Сыроежкин колдует на кухне.

Готовит обед.

Я сложил покупки в систему хранения, не утруждая себя распаковкой, и отправился на поиски съестного.

— Как оно? — интересуется Виталик.

— Путем, — открываю холодильник и задумчиво смотрю внутрь. — С тебя уже мерку снимали?

— Вчера, — толстяк жарил невесть откуда взявшиеся яйца с колбасой, помидорами и зеленью. Пахло вкусно. Внутри крепнет подозрение, что яйца он у меня позаимствовал. Блин, двойственно как звучит. — Я раньше заявку оформил.

— И как?

— Да ничего особенного, — Виталик потыкал яичницу деревянной лопаткой. Кухня наполнялась шкворчанием и гудением вытяжки. Окно сосед распахнул настежь. — Повернись туда, повернись сюда, руки подними, руки опусти… Приправы можно взять?

— Конечно.

— Я на двоих готовлю.

— Молодец.

Хлеба у нас нет, вот что. Вчера я об этом не подумал, а сегодня забыл. И тут взор падает на столешницу. С корзинкой, наполненной черными ломтями, которые Сыроежкин явно кромсал вручную.

— Ты и за хлебом сходил?

— А то, — Виталик уменьшил огонь. — В нашем магазинчике каждое утро пекут свежий. В десять и двенадцать. Этот двенадцатичасовой, еще остыть не успел.

— Нарезной не любишь, — констатировал я.

— Нет.

— Как много у нас общего, дружище.

Пожалуй, ничего больше готовить и не надо. Разве что салатик нарезать для летнего настроения. Чем я и занимаюсь, достав угрожающего размера нож и разделочную бамбуковую доску.

Тридцать пять минут до «часа Икс».

Ускоряюсь.

— Спешишь? — подмечает Виталик.

— Ага, — ставлю миски с салатом на обеденный стол. Быстро сполоснув нож с доской, отправляю их в сушилку. — Мерка.

— Вот оно что, — Сыроежкин раскладывает яичницу по тарелкам, ловко орудуя лопаткой. А он не так уж и безнадежен, пришла мне в голову оптимистичная мысль. — Тогда надо спешить. Опаздывать нельзя.

— А что будет?

— Лучше не проверяй.

Мой взгляд случайно зацепился за ламинированную картонку, прижатую к двери холодильника магнитом. Магнит был фирменным — с изображением «Заратустры».

— Это еще что за хрень? — я подцепил вилкой кусок обжаренной колбасы, но до рта донести не успел.

— Правила общежития, — Сыроежкин даже голову не повернул. — Сегодня прицепили.

— У них есть ключи от нашего блока?

— Конечно.

«Они» — это, безусловно, вахтерша.