Коррумпированный город
Шрифт:
Черная служанка в белом воротничке и колпаке открыла на звонок в дверь.
– Господин Сэнфорд дома?
– Я не уверена. Скажите, кто его спрашивает?
– Джон Уэзер. Сын Дж. Д. Уэзера.
Она впустила меня, усадила на кресло в прихожей и ушла. Шляпу я положил на колени. Вскоре она вернулась и взяла у меня шляпу.
– Господин Сэнфорд примет вас в библиотеке.
Когда я вошел, он положил раскрытую книгу на широкий подлокотник кресла. Сэнфорд не выглядел постаревшим на десять лет, но когда поднимался, то по-стариковски подался
Его лицо похудело и высохло, поэтому улыбка напоминала аккуратно сложенную бумагу.
– Джонни Уэзер, это и вправду ты! Вот уж действительно повод, чтобы выпить. Ты достаточно взрослый, чтобы пропустить стаканчик.
– Он покровительственно хихикнул.
– Может быть, немного лимонаду. Я слишком вымахал для своих лет.
Он опять улыбнулся, обнаружив свои тщательно подогнанные зубы.
– Постой, дай прикинуть, сколько же тебе теперь лет? Приблизительно я могу определить твой возраст, но когда тебе стукнет столько же, сколько мне, ты будешь их подсчитывать так же тщательно. Двадцать или двадцать один год?
– Двадцать два, - уточнил я.
– Достаточно взрослый, чтобы наследовать имущество.
– Извини, - сказал он и, вызвав звонком служанку, попросил принести вина.
– Может быть, ты присядешь? Вот здесь, так-то лучше. Поверь, я могу понять прозвучавшую в твоих словах горечь, Джонни. Для тебя это большая неудача, что твой отец снова женился за несколько месяцев до своей внезапной... кончины.
– На ком он женился? Кто его убил?
– Ты хочешь сказать, что еще не встречался со своей мачехой?
– Я о ней не слышал до сегодняшнего вечера. Она для меня чужая. В этом городе, кажется, все изменилось.
– Уверен, что ты сочтешь ее очаровательной леди. Я сталкивался с ней при разных обстоятельствах, деловых и иных, и всегда она была очаровательна.
– Как это приятно для вас обоих! Я слышал, она продала вам гостиницу.
– Действительно, она ее продала. Госпожа. Уэзер и ее менеджер, господин Керч, решили немного сократить количество принадлежащей ей недвижимости. У меня пока не было причин сожалеть о вложенном капитале.
– Странно слышать, как вы называете эту женщину "госпожа Уэзер". Моя мать умерла пять лет назад.
– Да, да, - поддакнул Сэнфорд.
– Большое несчастье.
Служанка принесла коктейли из бренди со льдом в высоких стаканах, и Сэнфорд раскурил сигару.
– Твой отец пытался тебя разыскать, - продолжал он.
– Что же все-таки произошло с тобой, Джонни?
– Я переезжал с места на место. В то время отец мне не нравился, и я заявил матери, что не вернусь к нему. Около двух лет я жил в разных уголках страны, а затем меня загребли в армию. Последний год или даже два мои чувства к отцу изменились.
– Разумеется. Нельзя думать плохо об умершем.
– Дело не в этом. Видите ли, до сегодняшнего вечера я не
– Ты хочешь сказать, что тебе не сообщили об этом?
– Когда его убили?
– Почти два года назад. Кажется, это случилось в апреле сорок четвертого.
– В то время я был в Англии. Никто не побеспокоился сообщить мне об этом.
– Возмутительно!
– Кто его убил?
– Преступление так и не было раскрыто. Мы сделали все возможное. Ты должен знать, что в свое время я был очень близок с твоим отцом. Его смерть потрясла меня.
– Она принесла вам дом Уэзера. Теперь в городе мало что не принадлежит вам.
Он, потягивая свой коктейль, поверх очков холодно посмотрел на меня.
– Я уже сказал, что могу понять твою горечь, Джонни, поскольку твой отец в своем завещании лишил тебя всего, не оставил ни цента. И все же, думаю, неумно с твой стороны оскорблять своих потенциальных друзей. Я был настроен отнестись к тебе с большой симпатией.
– Ваше сочувствие не может стать предметом торга. Моему отцу оно не принесло большой пользы. Ваша плохо скрытая угроза не очень-то меня пугает. И вам не удастся сделать из меня холуя, пока я не приду к вам с какой-нибудь просьбой.
Он подался вперед, и его выцветшие старческие глаза посмотрели на меня пустым взглядом, которому он пытался придать видимость чистосердечности.
– Кажется, в твоей голове засели некоторые очень странные понятия. У меня было впечатление, что ты пришел ко мне как к старому другу твоего отца.
– Он сделал паузу и стал разглядывать мои нечищеные рабочие ботинки и помятую одежду.
– Может быть, даже с намерением обратиться ко мне за помощью.
– Я уже много лет никого ни о чем не просил.
– Вполне может быть. Но твое отношение поражает меня излишней агрессивностью.
– Это - суровый город, господин Сэнфорд. Вы знаете об этом, это ведь ваш город. Два года назад здесь был убит мой отец. Как происходило расследование обстоятельств, его смерти?
– Я сказал тебе, что преступление осталось нераскрытым. Его застрелили на улице, а нападавшего так и не арестовали.
– Дело все еще ведется или прекращено?
– Боюсь, что не смогу на это ответить. Почему тебе пришло в голову, что я имею какое-то отношение к расследованию?
– Важное дело вряд ли прекратят без вашего молчаливого одобрения.
Мы допили коктейли. Он опустил стакан на стол с каким-то повелительным ударом.
– У тебя забавное представление о функциях обеспеченного человека в современном демократическом муниципалитете. Мы все подчиняемся закону, господин Уэзер. Мы все должны стараться ладить с соседями.
– Дж. Д. пытался это сделать, но один из его соседей застрелил его на улице. Кто вел дело?
– Инспектор Хэнсон, кажется. Ральф Хэнсон.
– Стэнфорд встал, взял книгу и надел очки для чтения. Теперь он стал особенно похож на умудренного старого ученого, который отказался от радостей окружающего мира.