Кортни. 1-13

Смит Уилбур

Через минуту Кермит занервничал.

— Что ты там рассматриваешь, приятель? Ветки на месте, там никого нет.

— Ошибаешься, — негромко возразил Леон.

— То есть как? — мгновенно оживился американец.

— Там кое-кто есть. Точнее, большой лев.

— Не может быть. Я никого не вижу.

— Вот. — Леон протянул ему бинокль. — Посмотри сам.

С минуту Кермит только смотрел да подстраивал резкость.

— Все равно ничего не вижу, — сказал он наконец.

— Смотри туда, где ветки сдвинуты. В просвете виден полосатый бок зебры…

— Да,

вижу.

— А теперь чуть-чуть выше. Видишь за ней два темных пятнышка?

— Да, но это же не лев.

— Это кончики его ушей. Лев лежит за зеброй и смотрит на нас.

— Господи! Ты прав! Ухо дернулось! — воскликнул Кермит. — Это который, молодой или старый?

Леон переговорил коротко с Маниоро. Лойкот, мнения которого не спросили, высказал его сам. Наконец Леон снова повернулся к Кермиту:

— Вдохни поглубже, дружок, у меня хорошие новости. Лев очень большой. Маниоро назвал его львом львов.

— Что будем делать? Загоним верхом?

— Нет, пойдем пешими.

Леон соскочил с седла и, достав из чехла «холланд», перезарядил ружье. Кермит последовал его примеру, проделав то же самое с «энфилдом». Саисы отвели в сторонку лошадей, сложили меха с водой и ненадолго присели, а потом, взбодрившись понюшкой табаку, вскочили и принялись прыгать и скакать, потрясая копьями, пронзая воздух длинными начищенными остриями и кровожадно посапывая — настраиваясь на схватку.

Наконец все было готово, и Леон дал американцу последние наставления.

— Пойдешь впереди. Я буду у тебя за спиной, в трех шагах, чтобы не мешать. Идешь медленно, ровно, но не прямо, а так, словно собираешься пройти шагах в двадцати справа от него. На него не смотри — смотри под ноги. Будешь смотреть на него — спугнешь, и тогда он или убежит, или преждевременно нападет на тебя. Когда останется шагов пятьдесят, он зарычит. Это предупреждение. Начнет бить хвостом. Не останавливайся и не торопись. Продолжай идти, как шел. Шагов за тридцать он поднимется и повернется к тебе. Большинство львов в такой ситуации либо уходят, либо нападают. Этот поведет себя иначе. Из-за соперничества с молодым самцом он сейчас в воинственном настроении. Кровь кипит. Он не уйдет. Даст тебе еще три-четыре секунды и набросится. Ты должен выстрелить до того, как он сорвется, потому что в противном случае он моментально наберет скорость до сорока миль в час. Когда я подам знак, стреляй под нижнюю челюсть, в центр груди. Котики, они нежные. Такого и триста третье свалит. И все равно ты должен стрелять, пока он остается на ногах.

— А ты стрелять не будешь?

— Нет, не буду. Разве что он начнет тебя грызть. Ну, приятель, все. Вперед!

Двинулись редким строем: впереди Кермит, за ним с отставанием на несколько шагов Леон, еще дальше два масаи — плечом к плечу, с ассегаями на изготовку.

— Отлично, — подбадривал американца Леон. — Так и держись. У тебя отлично получается.

Еще шагов пятьдесят — лев поднял голову на пару дюймов. Теперь холмик его головы ясно выступал над телом зебры. Зверь угрожающе распушил гриву, густую и черную, как ад. Кермит дрогнул и сбился на полушаге.

—

Спокойно. Держись. Не останавливайся, — предупредил Леон.

Теперь они видели под косматой шапкой глаза зверя — желтоватые, холодные, безжалостные. Еще десять шагов — и лев зарычал. Звук был низкий, глубокий, грозный, как далекий раскат летнего грома. Кермит остановился, повернулся к хищнику и начал медленно поднимать винтовку. Взгляды человека и льва встретились.

— Осторожно! Сейчас пойдет! — предупредил Леон, но зверь уже бросился к охотнику, пыхтя как разгоняющийся локомотив.

Черная грива поднялась, хвост метался из стороны в сторону. Лев был огромен и страшен и становился еще огромнее и страшнее с каждым прыжком, сокращавшим разделяющее их расстояние.

— Стреляй!

Крик Леона заглушил сухой треск винтовки. Посланная в спешке пуля прошла над спиной зверя и взбила облачко пыли в двух сотнях ярдов позади него. Кермит быстро перезарядил, но и вторая пуля не попала в цель, впившись в землю между передними лапами льва. Желтое, с черным, пятно летело на них, сопя от ярости, взрывая пыль и хлеща хвостом воздух.

Господи! Он его сметет!

Леон вскинул «холланд», сведя все свои силы, физические и ментальные, в одну точку на громадной голове с разинутой пастью и распушенной гривой. Палец сам лег на первый спусковой крючок. Но за мгновение до того, как несущееся на скорости сорок миль в час плотное, мускулистое тело весом в пять с половиной сотен фунтов ударило Кермита в грудь, американец выстрелил в третий раз.

Дуло «ли-энфилда» чуть ли не касалось блестящей черной кнопки на носу льва. Попав именно сюда, над верхней губой, пуля ввинтилась в мозг. Желто-коричневое тело моментально обмякло, сдулось, словно превратившись в подобие набитого мякиной мешка. В последний момент охотник прыгнул в сторону, и лев рухнул на пустое место. Кермит застыл над зверем, сжимая дрожащими руками винтовку и силясь выдавить что-то из себя. Со лба его падал пот.

— Выстрели в него еще раз! — крикнул Леон, и тут ноги у американца подкосились, и он поспешно, чтобы не упасть, опустился на землю. Леон, подбежав, остановился возле льва и в упор выстрелил ему в сердце. Потом повернулся к Кермиту, который сидел, опустив голову на колени. — Ты в порядке, дружище?

Американец медленно поднял голову и уставился на него, как на чужака. Леон сел рядом и обнял его за плечи.

— Ничего, это пройдет. Ты молодец. Выдержал до конца. Не побежал. Не дрогнул. Настоящий герой. Отец гордился бы тобой.

Глаза у Кермита прояснились. Он глубоко вздохнул и тряхнул головой.

— Ты действительно так думаешь?

Голос его прозвучал почти незнакомо.

— Ну конечно, — ни секунды не колеблясь, ответил Леон.

— Ты ведь не стрелял, нет? — спросил Кермит, отдуваясь, как бегун после тяжелой дистанции.

— Не успел. Ты сам его убил, без моей помощи.

Некоторое время Кермит молча смотрел на лежащего перед ним великолепного зверя. Леон стоял рядом. А вот Маниоро и Лойкот задвигались по кругу, подпрыгивая, вскидывая высоко колени.