Корзина грибов
Шрифт:
Вино снова было налито, и двоюродный дядя Сони Назар Назарович, поднявшись со стула, заявил:
— Что такое?! Сардины горькие и колбаса горькая!
— Горько! Горько! — подхватили догадливые гости.
Молодые охотно поцеловались.
И в третий раз наполнились бокалы, и подруга молодой — изящная Любочка предложила тост за родителей, так хорошо и чудесно воспитавших молодую пару.
Присутствующие поаплодировали, чокнулись с родителями той и другой стороны, выпили и принялись за горячий пирог. Затем по предложению Петиного двоюродного
В десять часов вечера родители Сони и Пети, дальний родственник, приехавший чуть ли с Курил на эту свадьбу, три подружки Сони распрощались с молодыми, пожелали им счастья и ушли.
Но кое-кто еще остался.
Родственник Петр Степанович, у которого душа просилась наружу, подошел к Пете и предложил ему выпить за всех милых женщин. Петя с Петром Степановичем выпил за всех милых женщин.
Подошел Назар Назарович и предложил выпить «за тех, кто в море». Петя выпил за тех, кто в море, затем посмотрел на всех присутствующих долгим взглядом и полез под стол.
— Эт-то куда же? — озадаченно произнес Назар Назарович.
— Спа-ать, — ответил молодой супруг. — Желаю спать…
И, уютно устроившись под столом, он захрапел.
— Соня, обрати внимание, твой красавец задрых под столом, — возмутилась жена Назара Назаровича Надежда Павловна.
— А это его квартира, — не моргнув глазом заявила молодая. — Он может спать где угодно. Хоть на люстре.
— Стра-анно!.. — И, высоко подняв брови, Надежда Павловна отошла.
Тут Петр Степанович, в котором взыграло все выпитое им вино, выпил еще и темпераментно затанцевал. Танец его представлял что-то среднее между лезгинкой и леткой-енкой.
— Кто тут полы ломает? — прокричал из-под стола пробудившийся Петя. — Кто мне спать спокойно не дает? Пр-рекратить немедленно! Не желаю шуму! Пусть будет тишина!
Петр Степанович прервал свой бурный танец, сумрачный сел за стол, молча налил, молча выпил и мрачно задумался.
Назар Назарович тем временем налил себе еще, осушил бокал и во всю силу своего баса, приводящего в трепет соседей по дому, заорал:
— Горько! Горько!
— Я под столом не целуюсь! — с достоинством произнесла молодая супруга Пети.
Назар Назарович махнул рукой, встал и, дирижируя маринованной миногой, взревел:
— Ку-уда веде-ошь, тррропинка милая?!
Но тут из-под стола снова раздался голос молодого хозяина:
— Соня, это что такое? По телевизору «В мире животных» передают? Немедленно выключи! Я спать желаю. И чтобы в доме была тишина.
— Это почему же тишина? — надувшись, возразил Петр Степанович. — На свадьбе, тезка, тишины не полагается.
— Вот на своей свадьбе и орите, — стоял на своем Петя, — а моя свадьба уже
— Это возмутительно! — взорвалась Надежда Павловна. — Да еще животными назвал… Назар, домой! — скомандовала она супругу. — Немедленно домой! Назар, кому я говорю?!
— Иду, Наденька, иду, — покорно ответил Назар Назарович и, хлопнув на дорогу стопку коньяку, ушел вместе с женой.
Виктор Романович, несколько раскрасневшийся от выпитого вина, водки и прочих горячительных, решил сделать последнюю попытку. Приподняв скатерть, он сказал лежащему там Пете:
— Слушай, Петь, ты знаешь мое отношение к тебе. То есть я хочу сказать, что я к тебе весьма расположен и на работе ценю. Так что вылезай из-под стола и выпьем. Довольно тебе кочевряжиться!..
— Отказать! — твердо проговорил из-под стола Петя. — Водка — это яд. Пьянство — это преступление. Печень алкоголика И печень непьющего человека. Алкоголизму — бой!
— Готов! — сумрачно произнес Виктор Романович. — С ним уже каши не сваришь. Надо идти до дому, до хаты.
И, осушив чей-то бокал неизвестно с чем, он не совсем твердой походкой направился к двери.
Илларион Николаевич, человек мыслящий, часто выступающий на собраниях, решил провести с Петей разъяснительную работу. Крепко уцепившись за стол, он голосом опытного оратора начал убежденно и проникновенно:
— Петя, друг мой, послушай! Конкретно и логично сообщаю тебе, что ты в данный момент находишься под столом. Это вовсе не подходящее место для молодого супруга. Кроме того, это плохо влияет на гостей. Такое поведение иначе как аморальным назвать нельзя. Я настоятельно требую, чтобы ты вышел из-под стола, и мы с тобой выпьем за трезвость. Ну, вылезай!
— Сонечка, — позвал жалобно молодой супруг, — надо мной комар жужжит, спать не дает. Прихлопни его, будь другом!
Илларион Николаевич опешил, потом возмущенно прогудел:
— Аморальная личность. И хулиган вдобавок… — и величественно направился к выходу.
За ним ушли и остальные. Их никто не задерживал.
Когда за последним гостем захлопнулась дверь, Соня подошла к столу, наклонилась и, хихикая, позвала:
— Можешь вылезать! Убрались наконец. Вот надоели!
— Ушли? Ну и чудесно, — констатировал Петя, выбираясь из-под стола. — И теперь у нас, слава богу, тишина и покой.
— Ты, Петруша, чудесно сыграл свою роль под столом, — сказала Соня. — Тебе бы артистом быть, а не химиком. Ну, до чего естественно и непринужденно! Талант, да и только.
— А ведь я, Сонюшка, откровенно говоря, мечтал о театре, — вздохнул Петя, — но мама с папой наотрез…
Подметая около стола, уставленного подарками, Соня улыбнулась и доверительно сказала собиравшему посуду со стола Пете:
— А некоторые гости свои подарки унесли с собой обратно.
— Иди ты! — захохотал Петя. — Ну, мы с тобой и без них прекрасно проживем. Просторнее будет в квартире. А то натащат всякого хламу — не повернуться…