Косьбище
Шрифт:
– - Значится так, Спиридон. За майно -- получишь 14 гривен. И не перечь -- опишешь с Николаем как надобно. Макуху оставишь здесь. Остальных немедля уведёшь. "Лишний глаз -- лишний язык". Три месяца он у меня пролежит. За дело заплатишь не серебром -- сам отработаешь. Как я скажу. По рукам?
Мы хлопнули ладонями. Мятельник ещё порывался что-то сказать, что-то уточнить... Но я уже кликнул Николая. Никогда по жизни не рвался в торгаши. Мне интереснее самому своё сделать и это продавать. Но приходилось кое-где кое-когда... Разные бывали ситуации. Одно рыночное правило я чётко понял: на всякий товар есть свой покупатель. То, что одному и даром не надо, то для другого -- желаемое и давно искомое. Как-то один
Однако торговать имитацией продолжения жизни умирающего... Сделать из полумёртвого "мужа княжьего" - "мертвяка живого"... Непонятно. Так и не надо! Мне реальное состояние субъекта... мало интересно. Моя задача -- не состояние вирника, а информация об этом состоянии. "Не слыть, но быть" - слоган одного российского дворянского рода. А мне плевать, как он будет "быть", лишь бы "слыл" правильно.
Вполне нормальное в моём поле занятие - "торговля воздухом". Знаниями, умениями, информацией. Как это всегда возмущало разных начальников и "гоблинов"! "Воздух" не отчуждается по воле только отчуждателя. Тут ещё моё согласие, как минимум, нужно. Просто ножкой топнуть или рыком рыкнуть -- получишь одно сотрясение воздуха. "Одно" - это если я ушёл тихо, а не хлопнул дверью. И ни какие "мы тебя в бараний рог согнём, мы тебе кислород перекроем..." - эффекта не оказывают. "Не колыхайте атмосферу, господа-товарищи, исландские вулканы сделают это за вас". Вы хотели сделать мне гадость?
– Вы её сделали. Это весь ваш профит отсюда и "навсегда".
Реально есть объект, информация о текущем состоянии которого не должна распространятся. Надлежит обеспечить необходимый уровень информационной безопасности путём установления жёстких ограничений по правам доступа. Логины с паролями от 12 символов длиной -- не помогут. Асимметричное шифрование -- отсутствует как класс. А что я в таких случаях делал в своей первой жизни? Ну, там у меня задачи "покойник должен выглядеть живым" - не было. А вот блокировку по несанкционированному доступу... Как оказалось, лучшая стратегия безопасности -- нестандартная установка. Ставишь файлы не в те каталоги, имена даёшь из головы, а не по примеру из инструкции по установке, порты меняешь. А дальше нормальный штатный режим. Типа: не наклеивайте бумажку с паролем на экран монитора. И полный порядок -- злорадно ухмыляешься, читая логи. Как куча дурацких вирусов пытается тебя пробить по стандартным портам вызовом стандартных средств. А нет их у меня -- не дозовёшься.
Идеальное нестандартное решение данной задачи в данных условиях -- одиночный бокс с кодовым замком. Ага, кодовой замок на "Святой Руси"... Да хоть бы и с амбарным, но ключ один и у меня. Замки здесь есть и неплохие, но... Ну, точно не стандарт -- здесь нет таких помещений вообще. Здесь всё проходное, всё на распашку. Если запирается, то просто подпирается палочкой от кур -- чтоб не ходили и не гадили. На женской половине Марьяшкина спальня на щеколду запирается. То-то оно меня так взволновало, когда там дверь открытой оказалось. Даже на оружейной комнате -- замка нет. Правда, засов мощный поставлен. Пару ларей замкнутых видел: у Акима и у Домана. А, ещё у Марьяши ларь стоит с замочной скважиной.
Но в ларь болезного не положишь. Выходит, единственное изолированное помещение с ограниченным доступом -- поруб. Мой любимый. Факеншит! Я ж там до сих пор не сделал лестницу! Ну и ладно, но на каком основании туда Макуху засунуть? Всё-таки -- чиновник. Опять же -- раненый. А там -- антисанитария. Спокойно, Ваня, когда ты его туда сунешь -- ему будет уже всё равно. И вообще -- мертвые не гадят. Но это в реале. А в виртуале? Придётся
Мои генерирование идей и планирование действий были прерваны, как обычно и бывает, начальственным вызовом. "Болялин кличет". Пришлось отправиться за очередным внушением. Как оказалось, зря я так пренебрежительно отнёсся к вызову "на ковёр". Хотя... когда начальство решило -- никакие аргументы уже не действуют.
Знакомые уже сени, приспособленные под опочивальню Акима, были полны народа. На господской постели вместо владетеля возлежал лаоканист Яков. Без сапог, с поднятыми на стенку ногами, обе завязаны свежими тряпицами. Так, значит, его в обе ноги ранило? А он потом спешивался и на волка шёл... Здоров дядя.
Яков лежит раненый. Но - в кольчуге и с обнажённым мечом на постели под правой рукой. Его традиционное место у порога занял последний из Акимовых "верных" - Охрим. Хороший лучник, весёлый парень. У моих с ним конфликтов не было, всегда улыбается. Но сейчас явно смущён, прячет глаза и тоже -- рукоять меча сдвинута на живот, и он её непрерывно теребит. Сам владетель сидит за столом. Как-то странно они стол накрыли -- на пол-стола армяк валяется. И странно так валяется -- шиворот вроде бы уже и за краем стола, а не провисает. Будто под ним что-то длинное за край стола выступает. Под правой рукой батюшки моего Акима Яновича.
Ну и чего они тут такое тайное задумали? "Конные спираторы". Только зря это они... "хорохорятся и ерепенятся" -- мне дрючок мой вернули. А засапожник ещё от вражьей крови не остыл. И вообще -- зачем столько постороннего народа? Старший конюх, Доман, Звяга, Хотен? Да ещё Марьяша с Ольбегом. Разбор персонального дела Рябины И. А.? В форме общего собрания домкома усадьбы? Не, ребяты-демократы, этот мизер не ловится. Мы это в прежней жизни проходили. И в застойные, и в разбойные, и в либералистические, и в госпатриотические. У нас тут "общественное порицание"? Так зачем железяки у всех бойцов под правой рукой? Или - тёрки с разборкой? Так почему в кругу бабы и дети? Ну, поглядим-послушаем.
Общественная порка меня любимого началась с кивка мудрого господина старшему конюху. Мужичок подал заготовленную реплику:
– - Худо у нас на подворье, господине. Порядка нету. Всякие... не спросясь в конюшню лезут, безобразие разное творят. А у меня потом в упряже недостача, чересседельника два пропали, супонь новую на ветхую подменили.
– - Ответствуй. (Это Аким - мне. Офигеть! Меня обвиняют в хищении частной собственности в форме присвоения конских ремешков!)
– - Мне твои чересседельники -- только повеситься. Или - тебя самого на них... Ищи у себя. Или вирниковых потряси -- они и попятили. Ты когда пропажу обнаружил?
– - Дык... Ноне. Но там мужи служивые, чего им чужое-то...
– - Ладно. Иди.
Это -- Аким. Он сам служивый, он хорошо знает, как чужое своим становится. У "пауков" он не худо прибарахлился. Видать, вспомнилась боевая молодость. Для всякого "княжьего" всё земство -- стадо. Хочешь -- береги да стереги, хочешь -- стриги да кушай.
"Первый тайм мы уже отыграли.
И одно лишь успели понять:
Чтобы дурни тебя не сжевали
Постарайся их первым сжевать".
Первая попытка наезда и укоризны прошла неудачно. Исполнитель, стыдясь за провал в роли обвинителя-идиота, направился к выходу. За ним, было, поднялся и плотник Звяга. Но режиссёр этой критиканской и вполне кретинской самодеятельности отсебятины не допускал.