Кошак
Шрифт:
— Это так некрасиво? По-моему, очень даже… мило.
— Мило?! — рявкнула женщина, вмиг разъяряясь вновь. — Это грязно! Отвратительно! Республика дала им всё! Всё, понимаешь?!. Даже за охоту на чужих мальчиков в городах никто из гражданских не заявляет протестов. Знают: Орден неизменно на их стороне. А как же иначе? Валькирии! Элита! Жертвуют своими жизнями ради Экспансии! А тут… какая-то…
Дальнейший поток скабрезностей утонул во всхлипываниях заломанной метиллии. И плакала та отнюдь не из-за болезненного захвата — ей было на него плевать, — кошку взволновал собственный провал как воспитателя, как когтя Ордена в стае. Мне даже показалось, что и я осознал всю глубину вставшей перед метиллией
— Она звёздная, — тихо сказал я. — Мозги девочке, видимо, повредило в процессе…
— Всё. Я буду говорить. Именем Ордена…
— Нет, сестра! Прошу! Дай ей ещё один шанс! — взмолилась Рикки. Мечница так и не поднялась с пола, и теперь стояла на коленях и в молящем жесте протягивала к сестре по клинку руки.
— Шнас?.. — опять растерялся я. Что-то далеко не невинное породила невинная шалость запутавшейся кошки. Что-то совсем не простое, и уж точно — не забавное.
— Она её приговорит, — прошептала Мина в натуральной панике. Её била крупная дрожь. Девочка невольно жалась ко мне, как к единственному не потерявшему себя разумному в помещении, да ещё и мужчине — что только усиливало тягу кошки прижаться. Никогда не видел я её в таком паническом состоянии! — Прошу, сделать что-нибудь! Ты ведь Меч Республики! Мы тебя признали наставником, признали заслуженно! Помоги им с Рикки! Сестре ведь тоже прилетит…
— Постой, сестра по клинку, — громко сказал я, поднимая руку. У меня просто не укладывалось в голове, что сейчас может случиться что-то непоправимое. Только не из-за этого! — В Республике что, за лесбийские игры… к смерти приговаривают?!.
Мурана с высоты собственного величия скосила на меня один глаз. Бросила подозрительный взгляд. Чуть расслабилась.
— Да. Сейчас я объявлю обвинение перед взглядом планет-прародительниц, а чуть позже его рассмотрит Трибунал, — ответила выдержав паузу орденка, после чего с оттенком недоумения добавила: — Ты что, совсем варвар?.. Хотя да, что это я…
— Её распылят, — тихо выдавила Рикки. — А меня… сошлют куда-нибудь, чтобы не могла больше причинить вред Экспансии.
— И ты не пыталась с ней работать?! Психологически, имею в виду? — обратился я к вконец отчаявшейся метиллии.
— С неё всё как с гуся вода. Всё бесполезно… Но она… моя сестра… Если приговоришь её, — всю растерянность с мечницы как рукой сняло. Она встала в полный рост, точно напротив своей недавней мучительницы. Выпрямилась. Заглянула ей в глаза. — Приговаривай и меня. Заслужила. Не смогу смотреть сёстрам в глаза после такого. Никому не смогу. Приговаривай!
— Эй, постойте! Какие, нах…, распылят и сошлют?! Рикки, Мура! Неужели всё так серьёзно?
— Это прямая угроза генетической программе, — почти спокойно произнесла орденка. Отягчённая осознанием собственной власти, она совершенно преобразилась. Передо мной вновь стояла привычная по Представительству ариала, этот образец спокойствия и выдержки. — Она не только сама, но и других склоняет. Распространение идеологии однополых отношений. Участие в оных. Ты… — девочка споткнулась на «больших» словах и теперь почти шептала. — Не понимаешь, чем это может обернуться. Как костяшки домино. В один миг. Целый пласт людей, связей. Выжигать нужно сейчас. Да и то… как бы не оказалось слишком поздно.
— Её сёстры не дуры. Я ни одной кошки не знаю, чтобы предпочитали девочек мальчикам. Все активные,
— Признаю: ты выступил сильным противовесом. Многие сёстры, кто с ней баловались, отвернулись от таких игр. Перевели всё в шутку. Прикрылись тобой.
— Так может… дашь мне шанс выступать им и впредь?.. — продолжал мягко увещевать я.
— Впредь?.. — мечница даже растерялась от такой перспективы. Похоже, ей подобный вариант раньше в голову не приходил.
— Я ведь не просто кот, девочка. Мне уже приходилось… снимать одну республиканку с иглы полей… В полевых условиях. И такую, которая не в пример упёртей этой глупой кошки… Ну, Мура! Подумай! Она же звёздная! Возможно, мой подход к ней окажется эффективней?
— Ты мужчина, — с какой-то сомневающейся ноткой отвечала девочка. Они при этом смерила меня странным, нечитаемым взглядом. Словно проверяла, действительно ли не ошибается в собственном предположении.
— Да, я мужчина. Вот и проверим, так ли глубоко её… заблуждение. Или это просто глупый протест… против чего-то.
— Против чего?..
— Против забитого состояния мужчин в Республике, например.
Последний аргумент полностью выбил орденку из равновесия. Она растерялась. Нахмурилась. Было одно удовольствие наблюдать за игрой мимических мышц лица, в которых, словно в открытой книге, читались сменяющие друг друга эмоции, мысли, надежды…
— Хорошо. Пробуй, — наконец рубанула ариала, развернулась на каблуках и почти промаршировала на выход. От самых дверей она бросила. — Неделя.
— Выводы будут через три дня, — кивнул я. — Дальше… не знаю. Если не удастся сразу, смысла ждать дольше не будет. Я это чувствую.
— Неделя, — упрямо стиснув губы повторила Мурана и вышла прочь.
Когда пришёл и наш с кошками черёд покидать Сферу, я знал о ситуации с Кикки — так завали эту сложновоспитуемую республиканку — уже несравнимо больше. За розовые отношения в Республике действительно распыляли. В прямом смысле этого слова, на атомы. Вместе с памятью, то есть всеми накопленными за жизнь записями, как частными, так и общественными. Такая девочка попросту вычёркивалась из жизни Республики, как будто её никогда и не существовало вовсе. Она полностью утрачивала то, что в обществе составляет человеческую личность. Наказание не было даже публичным, оно происходило буднично и без помпезности: так сжигают бытовые отходы. По сути, отверженная оказывалась отходом генетической программы, извращением, тупиковой ветвью, и в таком качестве и воспринималась большинством соотечественниц. Для повёрнутых на памяти республиканок — страшнее ничего и быть не могло. Тем не менее, упрямая звёздная плевать хотела на последствия.
Как я понял, будь на её месте любая другая девочка, её бы уже давно распылили. Но ведь это аж целая валькирия! Да не простая, а звёздная. И если с самой дурой всё понятно, то вот её память считалась достоянием Республики. Распылять такую… конфликт императивов, ни много ни мало. Вот и пытались орденки достучаться до заблудшей кошки, вразумить, наставить на путь истинный… Впрочем, без особого успеха. На беседах в Ордене она многозначительно отмалчивалась, и непонятно было, что у валькирии на уме, ну а по возвращении в стаю неизменно бралась за старое. Наверное полагала, что умрёт раньше, чем её увлечение ударит по ней самой. Да даже если и ударит… она уже умирала один раз, умрёт и ещё — только теперь окончательно.