Космическая одиссея 3 (2061 - Одиссея-3)

Кларк Артур Чарльз

– У меня нет ни малейшего...
– начал капитан Смит и замолчал. От изумления у него отвалилась челюсть.

– Совершенно верно, - произнес Виктор Уиллис.

Только с очень большой натяжкой его улыбку можно было назвать всего лишь самодовольной.

Капитан Смит готов был придушить всех этих исследователей-дилетантов. Но разве мог он винить своих родителей в том, что они завещали ему самую распространенную английскую фамилию?

Глава 39

Капитанский стол

Как жаль, что зрители на Земле - и за ее пределами - не были свидетелями менее официальных бесед, которые проходили на борту "Юниверс". Несомненно, они получили бы от них большое удовольствие. Жизнь на корабле вошла в нормальное русло - довольно монотонное, - нарушаемое лишь редкими памятными мероприятиями, самым значительным из которых, и, разумеется, освященным давними традициями был капитанский стол.

Ровно в 18.00

шесть пассажиров и пять офицеров - из тех, кто не был на вахте, - ужинали вместе с капитаном Смитом. На "Юниверс" не требовалось являться на ужин в вечернем костюме - как это считалось обязательным на плавающих дворцах Северной Атлантики, - но претензии на изысканность были заметны и здесь. Эва всегда появлялась с новой брошкой, кольцом, колье, лентой в прическе или пахла необычными духами. Судя по всему, у нее был неисчерпаемый запас безделушек. При включенных двигателях и тяге ужин начинали с супа; но если корабль летел по инерции и на борту царила невесомость, подавали разные закуски. И в том и в другом случае перед началом ужина капитан Смит рассказывал последние новости - или пытался рассеять последние слухи, основывающиеся обычно на передачах с Земли или с Ганимеда. Обвинения и оправдания слышались здесь и там: похищение "Гэлакси" пытались объяснить самыми фантастическими теориями. Уже были упомянуты все до единой тайные организации, существовавшие когда-либо, и много таких, которых просто никогда не было. Тем не менее у каждой из этих теорий была одна общая черта: никто не мог хоть отчасти правдоподобно объяснить причину происшедшего.

Тайна усугублялась единственным подтвержденным фактом. В результате тщательных детективных поисков, проведенных АСТРОПОЛом, выяснилась поразительная деталь: покойная "Роза Мак-Магон" на самом деле оказалась Рут Мэйсон, уроженкой Северного Лондона. Она работала в столичной полиции и после многообещающего начала была уволена за националистическую деятельность. Она эмигрировала в Африку - и исчезла. По-видимому, ее вовлекли в какую-то подпольную политическую организацию этого несчастного континента. Время от времени упоминалось имя "Чака", и тут же следовало опровержение со стороны СШЮА. За столом шли бесконечные - и бесплодные - дебаты о том, как все это могло быть связано с Европой, - особенно после того, как Мэгги призналась, что когда-то собиралась написать роман о Чаке - с точки зрения одной из тысячи несчастных жен зулусского деспота. Но чем больше материала о Чаке она собирала, тем отвратительнее казалась сама идея романа. "К тому времени, когда я отказалась от своих планов, - призналась она с иронической улыбкой, - мне стало ясно, как относится к Гитлеру современный немец".

И такие личные откровения становились все более частыми. После ужина одному из пассажиров давали слово, и он мог говорить до тридцати минут. У каждого из них пережитого хватило бы на несколько жизней, некоторые побывали на многих планетах, так что слушать эти беседы после ужина было очень интересно.

Виктор Уиллис, к общему удивлению, оказался наименее интересным рассказчиком. Он честно признался в этом и объяснил почему.

– Я так привык, - сказал он почти, но не совсем, извиняющимся тоном, выступать перед миллионными аудиториями, что мне трудно найти общий язык с такой маленькой дружеской компанией.

– А с недружеской?
– поинтересовался Михайлович, всегда острый на язык. Это можно устроить.

Эва же, наоборот, оказалась гораздо более интересной собеседницей, чем ожидали многие; правда, ее воспоминания ограничивались исключительно миром развлечений. Особенно увлекательными были рассказы о знаменитых режиссерах, пользовавшихся хорошей - или дурной - репутацией, с которыми ей приходилось работать; Дэвид Гриффин фигурировал в ее воспоминаниях особенно часто.

– Это правда, - спросила Мэгги М, у которой Чака не выходил из головы, что Гриффин ненавидел женщин?

– Нет, неправда, - тут же ответила Эва.
– Дэвид ненавидел лишь актеров. Он считал их лишенными искренности. Воспоминания Михайловича тоже касались ограниченного круга тем - знаменитых оркестров и балетных трупп, дирижеров и композиторов, а также их окружения. Но он знал так много забавных историй о закулисных интригах и связях, о сорванных назло кому-то премьерах и смертельной вражде между примадоннами, что даже те из его слушателей, кто совсем не интересовался музыкальным миром, отчаянно смеялись, и никто не возражал, когда ему требовалось еще несколько минут, чтобы закончить рассказ. Сухие повествования полковника Гринберга о невероятных приключениях были полной противоположностью. Первая высадка на прохладном - относительно прохладном - Южном полюсе Меркурия так широко освещалась в прессе, что ему трудно было добавить что-то новое. Больше всего присутствующих

интересовал вопрос: "Когда намечается следующая высадка?", за которым тут же следовал другой: "А вы хотели бы принять в ней участие?".

– Если меня пригласят, я полечу, разумеется, - ответил Гринберг.
– Но мне все-таки кажется, что Меркурий походит на Луну. Вспомните - мы высадились там в 1969 году и не возвращались на нее почти полвека. К тому же Меркурий не кажется мне таким полезным, как Луна, - хотя не исключено, что в будущем положение изменится. На Меркурии нет воды; правда, ее обнаружили, ко всеобщему изумлению, на Луне. Впрочем, скорее не на Луне, а в Луне...

– Хотя посадка на Меркурии привлекала куда больше внимания, я был гораздо полезнее на Луне - там я организовал перевозку льда на мулах из кратера Аристарха.

– На мулах?

– Совершенно верно. До того как построили экваториальную пусковую установку на Луне и начали забрасывать лед прямо на орбиту, нам приходилось возить его из шахт в космопорт Имбриум. Для этого понадобилось проложить дорогу через лавовые потоки и построить мосты через множество пропастей. Мы прозвали ее Ледяной дорогой - всего триста километров, но ее строительство обошлось в несколько жизней...

– Так вот, мулы - это восьмиколесные тракторы с гигантскими шинами и независимой подвеской; каждый из них тащил дюжину прицепов, вмещающих по сотне тонн льда. Приходилось ездить по ночам - тогда не нужно закрывать груз от солнечных лучей.

Мне довелось водить такие поезда несколько раз. На одну поездку уходило шесть часов - в наши намерения не входило побивать рекорды скорости. Затем лед разгружали в огромные герметичные резервуары и ждали рассвета. Как только лед таял, воду перекачивали в топливные баки космических кораблей.

Ледяная дорога все еще на прежнем месте - что ей сделается?
– но теперь ею пользуются лишь туристы. Если у них голова на плечах, они едут по ней ночью, как и мы. Это было как в сказке - полная, яркая Земля над головой и так светло, что мы редко включали фары. И хотя можно было разговаривать по радио, обычно мы выключали трансиверы и оставляли только автоматические маяки, регулярно сообщавшие, что с нами ничего не случилось. Нам просто хотелось побыть наедине с этой огромной сияющей пустыней - мы знали, что это не продлится вечно, и спешили насладиться удивительной красотой. Теперь же там строят "Теравольт" - ускоритель кварков, опоясывающий Луну по экватору, а по всему Имбриуму и Серенитатису купола растут как грибы после дождя. Но мы-то еще застали настоящею, нетронутую Луну - точно такую, какой ее увидели Армстронг и Олдрин, - до того как на почте базы Спокойствия начали продавать открытки с надписью "Жаль, что тебя здесь нет".

Глава 40

Чудовища с Земли

"... к счастью, ты пропустил ежегодный бал: хочешь - верь, хочешь - нет, но он оказался таким же скверным, как и в прошлом году. И опять, как и раньше, наш домашний мастодонт, уважаемая мисс Уилкинсон, умудрилась отдавить во время танца ноги своему партнеру - даже при силе тяжести в два раза меньше земной.

Теперь о деле. Поскольку ты не вернешься домой в течение месяца вместо пары недель, администрация с вожделением поглядывает на твою квартиру хороший район, недалеко универсам, великолепная панорама Земли по безоблачным дням и так далее. Предлагают сдать ее в поднаем до твоего возвращения. Нам это кажется разумным и сбережет тебе массу денег. Мы заберем все личные вещи, какие ты сочтешь нужными... Теперь про этого Чаку. Мы знаем, ты склонен к шуткам, но откровенно говоря, мы с Джерри пришли в ужас! Теперь понятно, почему Мэгги М отказалась от книги про него - да, конечно, мы читали ее "Похотливых олимпийцев" - очень забавно, но слишком уж по-женски... Подумать, какое чудовище! Теперь я понимаю, почему банду африканских террористов назвали его именем. Представь себе - казнить своих воинов, если они женятся! И истребить всех несчастных коров в своей жалкой империи лишь потому, что они женского пола! А хуже всего - изобретенные им копья; как это нетактично тыкать копьями в людей, с которыми ты даже должным образом не знаком... А какая ужасная реклама для нас, обреченных! При ходит в голову мысль, а не передумать ли? Мы всегда утверждали, что все мы добрые и отзывчивые (не говоря уже о том, какие талантливые и артистичные, разумеется), но после того, как ты заставил нас заглянуть в прошлое некоторых так называемых великих полководцев (как будто в способности убивать есть какое-то величие!), нам стало стыдно за нашу компанию... Конечно, мы знали про Адриана и Александра - но даже не подозревали о Ричарде Львиное Сердце и Саладине. Или о Юлии Цезаре - уж он-то занимался всем - спроси у Антония, а не только у Клеопатры. Не знали мы и о Фридрихе Великом - впрочем, у него были и положительные качества - как хорошо относился он к старику Баху!