Космическая одиссея Юрия Гагарина
Шрифт:
Совершенно ясно, что эти меры были недостаточными и должны были создать уверенность в том, что хоть что-то сделано. Предполагалось, конечно, что подобного не могло случиться никогда. Так было и при запуске кораблей «Восток», а также кораблей «Восход», которые, по существу, являлись модификацией «Востока». Следует отметить, что первоначально замышлялось катапультирование космонавта в специальной капсуле, которая должна была обеспечить его спасение на высотах выведения ракеты-носителя до 90 км. Однако выдвинутые технические требования к такой капсуле оказалось невозможно реализовать в предложенных габаритных размерах и массе. Поэтому и остался только описанный выше вариант [51, 52].
Точно
Торжественное заседание комиссии с объявлением космонавтам решения о первом кандидате для полета и запасном космонавте сначала предполагали провести 9 апреля. Однако произошло это только 10 апреля.
Из раздела «Подробности». 9 апреля на полигоне Тюра-Там завершены подготовительные операции по стыковке космического корабля «Восток» с ракетой-носителем «Восток» Е103-16 [53]. 9 апреля состоялся пуск ракеты Р-9 разработки С. П. Королева. В основном все прошло нормально. Космонавты оставались на десятой площадке, у них был день отдыха занимались спортом, играли в шахматы, смотрели кино. В 14 ч 40 мин московского времени прилетели Агальцов и Бабийчук. Как записал в своих дневниках Каманин, «Руднев и Москаленко, говоря о предстоящем пуске, называют дату 14–15 апреля».
9 апреля Каманин вызвал Гагарина и Титова и объявил им, что по его представлению Государственная комиссия приняла решение в первый полет отправить Гагарина, а запасным готовить Титова. Хотя это решение, зафиксированное еще в январе экзаменационной комиссией, не было для космонавтов секретом, заметны были радость Гагарина и небольшая досада Титова. Каманин предупредил их, что 10-го состоится заседание комиссии с их присутствием, где им официально объявят о принятом решении. Об этой беседе вспоминал не один раз Герман Степанович Титов. И по мере удаления этого события во времени в своих воспоминаниях он честно признает, что, конечно, его не могло обрадовать такое известие, хоть он и знал о решении экзаменационной комиссии, которая принимала экзамены у «ударной шестерки» еще в январе. А все-таки малая надежда у него была, но только до этого разговора. После него стало ясно – он в этом полете только «запасной» (слово «дублер» появилось позднее).
Когда Титова спрашивали, стоило ли им объявлять о решении, кто полетит, так задолго до старта, он неизменно отвечал: «Думаю, что, в конце концов, сделали правильно. Человеку свойственно даже к менее серьезным делам как-то заранее готовиться, настраивать себя. Тем более это важно, даже необходимо, когда речь идет о такой задаче, как полет в космос, да еще первый полет» [54].
Действительно, еще в конце 1960 г. среди медиков обсуждался и такой вариант (его в ранней версии своих заметок приводит Ольга Апенченко). В ее записях от 26 декабря 1960 г. есть такой фрагмент: «Ребята не будут знать, что они приехали на полет, – решили, что так будет лучше психологически. Им скажут, что будет манекен. Потом посадят одного, потом, может быть, другого… И скажут вдруг
Это несколько наивные заметки человека, который попал в новую среду, жадно прислушивается ко всему, что говорят вокруг, пытается осмыслить увиденное и услышанное [9].
Однако в таком ответственном деле важно не только еще раз проверить психологическую устойчивость человека, а более важно настроить его на выполнение этого задания. А такое «неожиданное» сообщение может привести и к нежелательному результату. Вот почему верх взяло благоразумие. И от такого варианта отправки космонавта в полет отказались.
По прибытии на полигон космонавты должны были пройти медицинское обследование. В воспоминаниях, которыми поделилась Ада Ровгатовна Котовская с корреспондентом журнала «Новости космонавтики» (они опубликованы в апреле 2007 г.) говорится: «В воздухе уже «носилось», что первым космонавтом будет назначен Юрий Гагарин. Не могу не привести запись о нем в медицинском журнале от 10 апреля 1961 г.: «По данным наблюдения с момента приезда на техническую позицию, признаков подавленности настроения, нервной напряженности, повышенной аффективности нет. Спит хорошо, охотно занимается физической подготовкой. В рабочих и деловых ситуациях – полная адекватность поведения… В манере держать себя, в высказываниях обнаруживает целеустремленность, уверенность в себе… Будучи свидетелем запуска другого объекта, проявил живой интерес без признаков волнения и без последующей угнетенности» [55].
В одной из ранних версий записок Н. П. Каманина об этом дне сохранилась лаконичная запись: «Весь день космонавты отдыхали, занимались спортом, играли в шахматы, смотрели кино» [56]. Но именно на этот день Москаленко, Руднев и Королев накануне попросили Каманина организовать неофициальную товарищескую встречу с космонавтами на следующий день с утра. Каманин согласовал список приглашенных на это мероприятие и порядок его проведения с И. А. Лавреновым, представителем КГБ [57].
10 апреля утром на зарядке космонавты играли в бадминтон. Каманин с Гагариным играли в паре против Титова и Нелюбова и выиграли у них со счетом 16: 5 [57].
Тем же утром, накануне вывоза ракеты и космического аппарата на стартовую позицию, случилось происшествие, которое описано в воспоминаниях А. Н. Солодухина. Утром, войдя в МИ К, Солодухин обнаружил в одной из красных заглушек от камеры сгорания двигателя первой ступени ракеты-носителя груду разъемов и проводов массой около 6–8 килограммов. Испытателей охватил ужас. Оказывается, О. Г. Ивановский (напомним, он был ведущим инженером по кораблю «Восток») ночью самолично принял решение уменьшить массу спускаемого аппарата путем удаления части электрических жгутов с разъемами, не задействованных в корабле в пилотируемом варианте. Все это было произведено на космическом аппарате, прошедшем полный цикл электрических испытаний и подготовленном для стыковки с ракетой [53].
Оказалось, что при взвешивании космического аппарата его масса превышает расчетную. Потому О. Г. Ивановский составил технологическое указание об обрезке кабелей с тяжелыми разъемами, которые обеспечивали работу АПО (автоматического подрыва объекта) в случае «беспилотного» пуска. Обрезание бортовых жгутов проводил номер боевого расчета из 5-й группы рядовой Б. Я. Данилов. Было много шума, но в итоге каждую обрезанную жилу заизолировали, провели дополнительные испытания при заправленной ТДУ (тормозной двигательной установке) и установленных пиропатронах.