Космонавт № 34. От лучины до пришельцев
Шрифт:
Однажды мама обратилась ко мне с просьбой: «Ты учишься на инженера. Вот мы модернизировали печь, она стала выпекать больше хлеба. Но теперь контрольные приборы не справляются с такой печью. Посмотри, пожалуйста». Нужно было модернизировать конструкцию, иначе положения не спасешь. Мама подвела меня к печи и показала некий аппарат, который, конечно, для меня был все равно как НЛО. То есть разобраться в этой электрике, куда я сунулся, прежде всего, чтобы она работала быстрее, я не смог.
Но потом мое внимание привлекла механика. Я механикой куда сильнее увлекался, чем электрикой. И я внимательно рассмотрел этот аппарат и увидел, что, если вынуть одну шестеренку, то будет то, что надо. Смешно, конечно, но факт. Я эту шестеренку вынул, и аппарат стал управлять модернизированной ускоренной печью. Конечно, была радость, чувство успешно решенной задачи. И мама,
Мне полагалось вполне официальное денежное вознаграждение – через бухгалтерию и с налоговыми вычетами. Я не только получил тогда, насколько помню, 110 рублей (это были пятидесятые годы, после войны уже), но искренне гордился тем, что моя модернизация этого прибора была описана в журнале «Хлебопекарная промышленность». И, поскольку на всех заводах модернизировали печи, это нововведение было рекомендовано всей хлебопекарной промышленности. Вот так я заработал свои первые деньги – внушительную по тем временам сумму. До этого, если не считать геологической экспедиции, я держал в руках максимум – два рубля. Должен признаться, тот маленький успех мотивировал меня к более усердным занятиям механикой. И я еще сильнее полюбил избранную профессию инженера.
Лейтенант Балтийского флота
Морские офицеры с детства были моим примером для подражания. По книгам, по фильмам, таким, как «Гибель „Орла“» или «Крейсер „Варяг“», – вырисовывался образ настоящих людей чести. Они не умеют лгать, открыто бросают перчатку обидчику, а, если не могут заплатить карточный долг – пускают пулю в лоб. Верные присяге, они не кланяются пулям, защищая Родину. Это истинная элита страны!
Честно говоря, бывает смешно, когда нынешняя пресса преподносит нам в качестве элиты какого-нибудь молодого бизнесмена или эстрадного артиста – миллионера. Морские офицеры прошлых лет – вот наша элита.
Увы, приходится делать эту оговорку – «прошлых лет». Потому что некоторые современные морские офицеры внушают сомнения… Когда случилась трагедия с подводной лодкой «Курск», офицеры флота, даже боевые командиры и те, кто призван обеспечивать «связи с общественностью», спокойно произносили «на камеру» взаимоисключающие сведения. Было очевидно, что, как минимум, половина сказанного – неправда. И никто не застрелился! Значит, научились врать.
Мне повезло. В Военмехе у нас была морская военная кафедра. Нас готовили в офицеры флота. Мы ездили на сборы в Кронштадт. И даже жили на разбомбленном немцами линкоре, который в войну назывался «Маратом», а с 1950-го года, когда он стал учебным кораблем, его переименовали в «Волхов». Носовая часть линкора была разбомблена, но три орудийные башни и зенитные установки оставались в рабочем состоянии.
Самое сложное задание – морской бой. Тогда не было управляемых торпед и ракет. Бой вела артиллерия. Точность попадания зависит от маневра корабля. Кстати, вопреки массовым представлениям, у кораблей бронируют не борт, а палубу. Траектория снарядов такова, что они чаще поражают именно палубную часть корабля. И нужно было провести маневр таким образом, учитывая изменения зон обстрела, чтобы вероятность поражения корабля противника оказалась максимальной, а вероятность поражения твоего корабля – минимальной. Мне удалось на отлично сдать этот экзамен. Кажется, единственному на курсе, и мне присвоили звание лейтенанта. Не младшего, а «полного» лейтенанта.
«Если завтра война», я стал бы командиром БЧ-2 – второй боевой части. Командовал бы морской артиллерией. Через несколько лет, когда я уже работал у Королева и участвовал в пусках ракет, меня перевели в ракетные войска. К счастью, войны не случилось и повоевать в качестве офицера-ракетчика мне не довелось.
Послужить морским офицером в учебном или боевом походе мне тоже не пришлось, но все-таки я считаю себя не чужим человеком для флота. А на память осталась фотография, на которой я – студент – запечатлен в морской форме, которую надевал с гордостью.
Глава 3. Инженер, испытатель
Жизнь и работа в Подлипках
В Подлипки я приехал в 1954-м году, когда еще учился в Военмехе – писать диплом. Это был проект старта ракеты с подводной лодки без вспомогательных средств. Ракета должна была быть выброшена газами из своего же двигателя. Этот процесс я рассчитал. Для диплома – весьма самостоятельная тема. Уже с 54-го года я работал в КБ, получал полставки техника – 35 рублей. Отец настаивал, чтобы я остался в Военмехе. Кафедра,
Меня поселили в общежитии, условия были спартанскими даже по тем временам. Вскоре я женился. С моей женой мы учились в Ленинграде. Звали ее Нина Тутынина. Однокурсники так обыгрывали ее фамилию: «Куда Жора, тут – и – Нина». Расписывались в каком-то бараке, который назывался ЗАГСом.
В этот же день женился мой сосед по общежитию. Прихожу в комнату, а он сидит на кровати в пальто, в шляпе, с поникшей головой. Спрашиваю: «Что случилось, поссорились?» – «Представляешь, когда мы расписывались, у меня руки тряслись, а этой заразе хоть бы что».
Его семейная жизнь прошла, как песня:
Холостою жизнью я извелся.Жалок мне мужчина холостой,И поэтому я обзавелсяМолодой красавицей женой.Мне теперь не надо гладить брюки.Помощь мне прислуги не нужна,У меня для этой самой штукиЕсть своя законная жена.Вскоре они развелись.
А в нашей семье родился первенец Алеша. И нас с женой выселили из наших общежитий. Пришлось снимать комнату в избушке в Болшево.
В КБ мне в шутку посоветовали выбросить из головы все, чему меня учили профессора… Шутки шутками, но я понял, что мне не хватает математических знаний для сложных расчетов. Нужно было дополнить знания на мехмате МГУ, но, не отработав три года, я не имел права на второе образование.
Я отправился к Королеву: «Мне нужен университет!». Сергей Павлович подписал на нашем бланке заявление на имя ректора МГУ. Им был академик Иван Георгиевич Петровский. Получив наш бланк, на котором красовались три ордена Ленина, Петровский удивился: «В первый раз вижу такое предприятие!». Словом, я стал студентом вечернего отделения Мехмата МГУ. И началась для меня жизнь в бешеном ритме…