Космонавт
Шрифт:
— Не люблю, когда трое на одного, — пожал я одним плечом.
— Да-а… я сам разобрался бы… я момент просто ждал, понимаешь? Тактика такая, выжидательная. Это тебе не хухры-мухры, это опыт… блин горелый.
— Конечно, конечно, дядь Борь, — я поставил кружку на стол. — Извини, что вмешался, не дал тактике созреть, но зато теперь разобрались быстрее.
Он покачал головой, но в глазах читалась благодарность. Сосед не выдержал и выдохнул:
— Ну ты и даёшь…
— А ты вместо того, чтобы тут пиво глыкать,
— На стадион? — дядя Боря фыркнул. — Да я на работе так набегаюсь! Ни один марафонец не догонит. Ага…
— Это не то. Пошли, разомнешься хоть. Зеленого змия выгонишь из крови.
Дядя Боря покачал головой. Конечно, он никуда не собирался, но в его глазах мелькнуло что-то вроде затаенного интереса.
— Ладно, спортсмен, беги себе… — буркнул он, поправляя помятую рубаху и шелуша воблу на растеленную на круглом одноногом столике газету. — А я здесь покараулю. Вдруг те хмыри вернутся.
— Не вернутся. По крайней мере, сегодня, — заверил я. — Ну как хошь, я ушел, но если что — кричи. Я тут рядом, на школьном стадионе.
Я кивнул и снова пустился бегом, оставляя соседа стоять у пивного ларька. Отбежав на несколько метров, я оглянулся и увидел, что дядя Боря провожает меня задумчивым взглядом. К пивной кружке он пока что не притронулся.
Школьный стадион встретил меня шлаковой беговой дорожкой и железными футбольными воротами без сетки. Трое мальчишек гоняли мяч, на трибунах сидели две девочки, что-то оживлённо обсуждая, и иногда косились на пацанов.
Я начал с легкого бега, но уже через пару кругов понял, что моё новое тело не готово даже к такому темпу. Ноги наливались свинцом, дыхалка сбилась.
«Три километра? Сейчас и одного не выдержу…» — с горечью подумал я, сбавляя скорость.
Но не сдался. Перешёл на шаг, отдышался и снова побежал. Медленно, через силу, но бежал.
После десятого круга (выходит, пару километров) я рухнул на траву, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди. Но через пару минут встал и продолжил. Бег, а потом снова перешел на шаг, прошел половину круга — и снова бег. И так тихим сапом осилил-таки три километра. Чуть не сдох, но добежал.
Отдышавшись, перешёл к упражнениям. Три жалких подтягивания на ржавом турнике, пять отжиманий на брусьях, после которых руки дрожали как осиновые листья. Пресс давался чуть легче. Два подхода по двадцать раз, но и этого хватило, чтобы живот загорелся огнём.
Ладно. На первый раз нормально… Организм молодой, обмен веществ повышен и восстановлюсь быстро.
Обратную дорогу я преодолевал уже медленнее, но с чувством выполненного долга. У пивного ларька было почти свободно — только один рабочий в серой спецовке допивал свою кружку. Дяди Бори и след простыл. Наверное, отправился на работу, ведь сегодня будний день.
Дома меня ждала тишина. Мать уже ушла на работу, оставив на
Свидетельство о рождении, аттестат и фотографии 3x4 — это всё было. Но предстояло ещё получить медицинскую справку по новой форме, характеристику из школы, разобраться со справкой из военкомата и сочинить автобиографию. Взяв потрёпанный блокнот, я составил план: сегодня — поликлиника и школа, завтра — военкомат.
Я прикинул, что в поликлинике народу всё равно будет много, поэтому постарался не тратить время и выйти сразу.
Поликлиника, оправдывая ожидания, встретила меня длинной очередью сразу, у регистратуры. Я прислонился к прохладной стене, доставая из кармана список врачей, которых нужно было пройти. В коридоре несло лекарствами, йодом и хлоркой.
Начал с терапевта. Врач, пожилая женщина с добрыми глазами за очками в металлической оправе, долго слушала моё дыхание через холодный фонендоскоп.
— Мальчик, у тебя небольшой шумок в сердце, — нахмурилась она, записывая что-то в потрёпанную карточку. Когда я признался, что только начал заниматься бегом, её лицо просветлело: — А, ну тогда понятно, это, наверное, функциональное, — сказала она и посоветовала для перестраховки зайти к кардиологу.
Но я пошел к хирургу.
Хирург — сурового вида мужик с орденской планкой на пиджаке, под халатом, заставил раздеться до пояса. Его мозолистые пальцы профессионально прощупали рёбра, ключицы, проверили суставы.
— С позвоночником порядок, — пробурчал он, — а вот мышечный корсет — слабоват. Если в аэроклуб собрался, тогда тренируйся лучше, — выдал он, но, несмотря на строгий тон, справку подписал.
Переходя из кабинета в кабинет, я отмечал детали, которые казались мне необычными после будущего: деревянные ящики-картотеки с бумажными карточками, чернильные печати, которые врачи смачно прижимали к документам, стеклянные шприцы в металлических лотках.
Конечно, это было ещё не всё. Я продолжил обход врачей. Невропатолог — молодая женщина с усталыми глазами — обнаружила у меня небольшой сколиоз.
— Тебе бы плаванием заняться, — посоветовала она, всё же ставя заветную печать.
Особенно запомнился окулист — весёлый мужик с толстыми линзами в очках. Когда я с трудом разбирал буквы на нижней строке таблицы, он неожиданно надел мне на нос странную металлическую оправу с меняющимися линзами.
— Так… А теперь? — спрашивал он, поворачивая колёсико. Когда буквы вдруг стали чёткими, я не сдержал радостного возгласа. Оказалось, у меня спазм аккомодации от переутомления. Не берег себя Серега. Ну ничего, я за него… то есть, за себя возьмусь.