Космопорт

Генрих

Заинтриговал? Теперь можно выкладывать доносимую до юных пытливых умов идею:

— К ним надо относиться, как к интеллектуальным упражнениям. На логическую память, на абстрактное мышление, на способность удерживать в голове одновременно большие блоки информации. Повторяю: никакой другой пользы, кроме развития собственных умственных возможностей, они не дают. Давайте сделаем так. Распределите сейчас эти теоремы между собой. На следующей лекции будете доказывать их у доски. По очереди, в одиночку и наизусть. У кого получится, тому приз. К примеру, можете со

мной сфотографироваться, а я потом на фото автограф поставлю.

А что? Если какие-то глупые айдолы так делают и это срабатывает, то почему бы и нет. А вот и не сработало! Не учёл. Публика высокоинтеллектуальная, да и я — не айдол.

— Ну, хорошо. Договорюсь с преподавателем, он тем, кто отличится, добавит к экзамену балл.

— Сначала договоритесь, — решают студенты, проявляя здоровую недоверчивость.

— Это как? — начинаю ржать. — Если не договорюсь, то вы к экзаменам готовиться не будете?

Вы, конечно, интеллектуалы, но преподаватель здесь я, ха-ха-ха…

— Что ещё хочу сказать? Некоторые допускают ещё одну ошибку: недооценивают механическую память. А делать этого нельзя! Поэтому! — поднимаю палец вверх. — Выделяете из каждого сдаваемого курса ряд формул и принципов и заучиваете их наизусть. До автоматизма. Чтобы надёжно запомнить, пользуйтесь приёмом обвязки ассоциациями и логических соединений между формулами. Идеально, когда вы способны выдать весь курс на память путём воспроизведения всех ключевых моментов и связей между ними. На тройку — без углубления в подробности. Хотя, скорее всего, вам эта способность не ниже четвёрки обеспечит. Вы будете производить благоприятное впечатление хорошо осведомлённых людей.

Кое-что замечаю и реагирую:

— Тем, кто считает это плебейством — использовать чисто механическую память, напоминаю: в своё время мы все так таблицу умножения учили. Доводя её знание до уровня рефлексов.

А что делать? Назвался преподавателем — полезай в кузов и возись с молодёжью.

Дифференциальные уравнения — самый неприятный курс в смысле количества длинных и сложных теорем, но такие и в теории вероятности есть, и в ТФКП. Хотя намного меньше, да и сами теоремы красивее.

18 декабря, вторник, время 14:05.

Москва, полицейский участок по Гагаринскому району.

— Ничего вы не докажете! — именно так отвечая на прямое обвинение, нагло ухмыляется Богдан тот самый хитрожопый Осташко.

Ничем особо не выделяющийся парнишка, чуть меньше меня ростом и не впечатляющего телосложения. Ещё немного — и можно назвать мелким. Только глаза примечательные, живые и острые. Наверное, у шакалов такие. И у вороватых котов.

Нас тут трое. Спокойный и молчаливый дядя Фёдор, это он нашёл и вытащил сюда Богдана. С помощью Сами Знаете Кого. У нас есть пара часов на разговор с Осташко. На большее время полиция по закону не может задерживать. Криминала на него нет, а кражу интеллектуальной собственности ещё доказать надо. Не та статья, по которой надолго закрывают, не считается общественно опасной.

Ещё

Пескова с собой притащил. Ему полезно повариться везде и перенять мой стиль руководства.

— Очень просто докажем.

Такие наглые обычно бесят, но у меня, во-первых, самообладание, а во-вторых, все козыри на руках. Только слегка толкаю ногой Пескова, который вроде рот собирается открыть и негодовать.

Выпрашиваю у хозяина кабинета, капитана полиции, и отдаю Богдашке лист бумаги и карандаш.

— Изобретение, на которое ты заявку подал, техническое. Тесно связано с физикой. Значит, ты в ней должен разбираться. Напиши, чему равна кинетическая энергия тела массой m и скоростью v.

Богдашка озадачивается, в глазах быстро мелькает целая палитра чувств и мыслей:

— У меня нет желания сдавать вам экзамен по физике.

— Понятно. Не знаешь. Хорошо, вопрос попроще. Потенциальная энергия тела с той же массой m в поле тяготения Земли и находящегося на высоте h?

Уточнять, что ускорение свободного падения надо считать постоянным и стандартным, не стал. Ибо нефиг метать бисер перед всякими богдашками. Всё равно не поймёт.

— Я уже сказал… — хитрец может пойти только в отказ.

— Понятно. Значит, ты даже элементарной школьной физики не знаешь. И как ты додумался до нетривиального способа, — тут снова подаю сигнал «Молчи!» Пескову, — стабилизации космических аппаратов?

Твёрдо надеюсь, что Андрей не станет мне возражать, но бережёного бог бережёт. Дело в том, что способ как раз тривиальный, но… короче, так надо.

— Додумался вот, — нагло заявляет Богдашка. — Скажете, такого не бывает?

— Как думаешь, кому поверит суд — а мы подадим в суд, не сомневайся, — тебе, студенту-недоучке какого-то невнятного факультета, позабывшему даже школьную физику? Или мне, физику по образованию, специалисту в области космонавтики, кандидату физико-математических наук, преподавателю МГУ?

Мой статус производит впечатление. Капитан смотрит с уважением и Богдашка слегка пригибается. Продолжаю давить:

— В суде мы легко докажем, что у тебя нет знаний и соответствующей подготовки, чтобы самому додуматься до такого. Затребуем моральную компенсацию, ославим на весь твой университет. Короче, огребёшь по полной программе.

— Да чего вы хотите-то?!

— Мы хотим, чтобы ты передал нам все права на это изобретение. За символическую сумму в один рубль.

— Ага, сейчас! — парнишка слегка оскаливается, как хорёк. — Миллион рублей — и всё путём.

— Миллион ты не унесёшь, — замечаю философски, — хребет переломится.

— Угрожаете? — цепляется Богдашка.

— Где? — искренне удивляюсь. — Просто ты до таких денег не дорос ещё. Рубль — вот твоя красная цена.

— Официально заявляю, — Богдашка обращается к полицейскому офицеру. — Это оскорбление!

— Нет, — размыкает уста капитан. — Это личная оценка ваших качеств, Осташко. Всего лишь.

Теперь я гляжу на капитана с уважением.

— У вас всё? Есть что ещё сообщить гражданину Осташко?