Космопорт
Шрифт:
— Но при этом забыл о моём предупреждении, что трепаться направо и налево о своей работе нельзя. Теперь все знают о моменте инерции, главном секрете будущего лунного модуля. Который ему устойчивость обеспечит.
— Да оно как бы слишком очевидно, чтобы скрывать…
— Ладно, поговорим ещё об этом. Группу не распускать, самому не исчезать, работу подыщем.
«Какую-нибудь педальку на унитаз конструировать, мля!» — так, слегка злобно, думаю про себя.
Грузимся в машину, в микроавтобус помещаемся все, уезжаем «домой».
В
4 ноября, воскресенье, время 10:00.
Москва, Ярославский вокзал.
— Здравствуйте, Фёдор Дмитриевич, — лицо само расплывается в улыбке, вызывая ответную у нашего визитёра. — Знакомьтесь: Зина — мой телохранитель, Гена — водитель и немножко тоже охранитель.
Мой давний случайный знакомый, попутчик в поезде, с которым когда-то давно обменялись контактами. Прямо он не говорил, из каких органов на пенсию вышел, но по одному этому факту можно догадаться, каких именно. Отставники из армии и МВД не скрывают своего генезиса.
Позвонил ему, повинуясь внутреннему толчку неизвестного происхождения. Нет, не собирался его к себе сватать, хотел от него рекомендацию. Всяко лучше, чем принимать кого-то совсем неизвестного со стороны. Почему-то к нему испытываю доверие, срабатывает какой-то механизм распознавания свой/чужой чуть ли не биологического уровня. Человек совершенно другого поколения, древнесоветского воспитания, даже разговаривает немного по-иному, но почему-то воспринимается абсолютно своим.
Всё завертелось примерно неделю назад, когда за нас взялись серьёзно. Пригласили в интересный кабинет в Кремле, всё объяснили. Не удержался от дурацкого вопроса:
— А когда нам дадут огнемёты?
Равнодушно прохладный взгляд слегка оживился. «Придурок или притворяешься?» — такой считывался вопрос.
— Я так иносказательно интересуюсь о праве ношения оружия. Вероятно, нам полагается что-то огнестрельное, судя по тому, что вы мне рассказали, товарищ майор?
Майор Фесуненко перестал мысленно считать меня придурком и продолжил инструктаж. Закончил извещением о том, что в штат Агентства надо включить их человека или назначить кого-то, кто будет с ними постоянно на связи. Вот тогда и всплыла кандидатура Касьянова Фёдора Дмитриевича. Сначала в моей памяти, а затем вербально.
— Он кто-то из ваших. Предположительно из ФСБ на пенсию ушёл, — сам-то майор представлял ФСО.
— Он так сказал? — буквально пронзил меня взглядом.
— Нет. Сам догадался. Как-то уклонился он от прямого вопроса.
О том, что именно поэтому и догадался, не стал распространяться. Если дослужился до майора, значит, не дурак, сам поймёт.
Так в Агентстве и возникла новая фигура. Как говорится, лучше поздно, чем никак.
Уходим с перрона, берусь за чемодан, могучий баул Фёдор Дмитриевич несёт сам. Зина
— Жить будете в гостинице рядом с МГУ, — объясняю бытовую диспозицию. — Агентство там блок комнат бронирует. Влетает в копеечку, но обходится заметно дешевле, чем обычное заселение. Завтраки входят в стоимость, то есть для вас бесплатные. Сегодня вам день на обустройство, завтра после обеда жду в своём кабинете. Будем оформлять вас на работу. Ставка оплаты пока небольшая, около двадцати пяти тысяч, но после Нового года повысим раза в полтора.
— Ничего, — отмахивается мужчина. — У меня пенсия приличная. За гостиницу, выходит, платить не надо?
— Нет. Агентство башляет.
— Бесплатное жильё в Москве, — хмыкает довольно. — За одно это работать можно.
Это он, конечно, преувеличивает, но так-то да. Найти в Москве крышу над головой дешевле тридцати пяти тысяч практически невозможно. Только комната в хрущёвке на окраине.
— Девушка — моя будущая подчинённая? — кивает на непробиваемую Зину.
— Посмотрим. В смысле обучения и специальных инструктажей мы все, включая меня, ваши подчинённые. В оперативном подчинении в будущем будет подразделение. Но это по ходу дела решим: кого, сколько и как.
Разговор прекращается, когда Гена виртуозным поворотом заруливает на площадку перед гостиницей «Университетская». И неожиданно возобновляется, когда мы остаёмся в номере одни.
— Ну, устраивайтесь… — собираюсь уходить.
— Подожди, Вить. Мне кое-что надо знать сразу. Расскажи в общих чертах, как у вас обстоит дело с секретностью. Кто и что знает?
Глаза серьёзные, внимательные. Пожимаю плечами:
— Некоторые проекты почти абсолютно открытые. Например, освоение плазменного напыления. Технология хорошо известна во всём мире. Там особо нечего скрывать. Однако подробно в открытый доступ конструкцию оборудования всё равно не выкладываем.
Глаза будущего шефа СБ выражают сдержанное одобрение.
— Кстати, Вить, эти ваши номера на прослушку не проверялись?
— Нет.
И мы переходим на письменное общение, которое можно представить в виде не очень длинного диалога.
— Есть абсолютно закрытые проекты. Часть веду лично я, часть — мой заместитель Песков Андрей. Мы имеем о работе друг друга полное представление, но не до тонкостей. До той степени, что позволяет советоваться друг с другом. При таких обсуждениях третьи лица никогда не присутствуют. Это ключевые разработки.
Фёдор Дмитриевич ставит плюсик под моей писаниной.
— Другие проекты находятся примерно в таком же положении. Например, матобеспечение технологии 3D-печати тоже «под замком». Горбункова Таша, которая ведёт проект, часто даёт задания членам своей группы. На разработку отдельных модулей. Вся схема в целом — только в её голове. Ну и у меня на флешке в сейфе.
Смотрю, как собеседник ставит ещё плюсик с маленьким вопросом и подчёркивает слово «флешка».
— Есть кое-что, что знаю только я.