Космопорт
Шрифт:
— Данунахер! — сказали мы ему, когда он предложил план действий.
Строительную платформу, на которой мы сейчас бодро ползём ввысь, Василич с Иннокентием Романовичем задумали использовать как подъёмник. И разбросать оконные блоки по всему дому, чтобы не таскаться с ними по лестницам. Мы прикинули возню с перемещением, неторопливость хода платформы и выразили своё отношение коротким и ёмким словом. У Василича глаза на лоб полезли, когда мы за неполный час растаскали оконные и балконные сборки по всему дому. А чё? Нас полтора десятка
Так что мы сейчас начнём красить торец здания. Хотя слово «красить» не подходит, краска какая-то бесцветная, со слабым серым оттенком. А парни под руководством Василича и ещё одного спеца натаскиваются на монтаже окон. Ещё одна бригада выдирает старые рамы. И четвёрка командирована на изготовление стеклопакетов.
Приехали! Крыша начинается чуть выше головы, можно стартовать. Вниз стараюсь не смотреть, ну его нафиг! Пашка свою половину заканчивает чуть раньше, придирчиво рассматриваю его работу. Проплешин вроде нет.
— Андрюх, а зачем мы это делаем? Цвет, считай, тот же самый!
— Надо слушать ухом, а не брюхом. Краска не простая, а теплозащитная. На двадцать процентов уменьшает теплопотери. Парадигма такая у нашего командования. — Вот и свою половину заканчиваю. — Ну что, опускаемся?
Ещё до обеда успеваем замазать всю стену и принимаемся за перемещение платформы к противоположному торцу дома. Василичу приходится наращивать кабель. Нетрудно, у них всё предусмотрено, есть удлинитель на катушке. Трёхфазный.
Удивительный здесь для нас способ электроснабжения. Сразу не понял, чего не хватает. Электрических столбов нет. Совсем. Осветительные стоят, ну, те, которые не свалили. Обычно привычных нет. Как сказал Колчин: «Городской стиль. Только подземный хардкор». И подведён силовой кабель в каждый дом, так что проблем с подключением нет. Надзирающего электрика вызвали, конечно. Но я теперь понимаю, почему у нас в селе то и дело свет пропадает, а в городе — нет. Ветер, снег и дождь подземным линиям нестрашны.
Снова возвращаемся на крышу, перетаскиваем мачты. Они не настолько тяжёлые, чтобы их разбирать. Но вот контргрузы, каждый по четверть центнера, носим всласть. Приятнейшая разминка для крупных мышц. Тонна на сто метров даже на полтренировки не тянет. Пашка пробует сразу две, быстренько запрещаю. Уронит — битумное покрытие испортит. Оно бы и ладно, только чушки рассчитаны на переноску вдвоём, это не удобная ухватистая гиря. С ними было бы просто.
— Пошли на обед.
Нам осталось только тросы внизу прицепить — и можно приступать.
— Слушай, Андрюх, я вот подумал, — Егор, как и все мы, греет пузо на жарком солнышке после сытного обеда. — А что у тебя за фамилия, что-то нерусское слышится.
— Эт спасибо надо писарю сказать уездному. Лет сто пятьдесят назад в нашей фамилии «Лапшин» букву перепутал. Так и пошло. Возвращать и переписывать деньги нужны, а откуда они у крестьян? Вот такая парадигма случилась.
Все лениво наблюдают, как мрачная и даже с виду крепкая девушка Зина пытается дрессировать местную псину. Телохранительница Колчина псину вычесала, привела в божеский вид, но со службой не получается. На ночь привязала её поближе к сложенным на улице окнам, тут вроде ворам неоткуда взяться, но мало ли. Так эта сука жалобно визжала и возмущённо лаяла до полуночи. Не знаю, что сделала вышедшая на шум Зина, но собака лаять перестала. Зато перегрызла верёвку и удрала.
— Команды выполнять не хочешь, — внушает девица умильно глядящей на неё собаке, — служить не хочешь. Поэтому вот тебе, а не жрачка, ржавый якорь тебе в засранный анус.
В собачью морду тычется тугой кукиш. Зина бросает в нашу сторону взгляд со словами:
— Не вздумайте кормить эту дармоедку!
— Это ты поварихе скажи, — лениво парирует Борис. — Она им тут каждый вечер корыто наваливает.
— Им? — настораживается Зина.
— Да бегают тут ещё несколько, — отмахивается наш старший.
Можно бы сказать о Зине, что она помрачнела, если бы она всё время такой не была. Встаёт и уходит в гостиницу. В столовую, наверное. Доводить поварихам о смене власти и парадигмы.
На работу мы уходим, не срываясь с места, как ошпаренные. Сначала докладываем Борису о выполненных объёмах и планах на будущее. Нас слушает и вышедший на крыльцо Колчин. Затем с Иннокентием Романовичем уходит. Зина за ними. Собаченция за ними. Пока без ржавого якоря в заднице.
Виктор Колчин.
Стоим перед самым крайним зданием, расположенным поперёк линии, по которой выстроен жилой сектор. Посёлок чётко делится на две части: здания с обычными квартирами и служебные. Гостиницы и общежития. На фига здесь столько общежитий? Их ёмкость просто неимоверная. Малосемейки из них сделаю.
— Иннокентий, чего здесь нет, так это мэрии.
— И ты хочешь организовать её в этом здании? — в очередной раз он демонстрирует свою догадливость.
На досуге небось любит ребусы и шарады всякие разгадывать.
— Да. Но планировка общежития не подходит.
Далее излагаю своё видение:
— Центральный вход надо сделать внушительным. С выступом. По виду сверху получится буква «Т» с широкой шляпой. «Ножка» буквы всё-таки будет не сильно длинной. Крыльцо, вестибюль со служебными помещениями: охраной, справочной, кабинетом или двумя для работы с населением. Помещения для техперсонала.