Космопорт
Шрифт:
Иннокентий уже черкает что-то в блокноте.
— Ещё хорошо бы над этой центральной частью сделать дополнительный этаж, сдвоить его с тем, что под ним. Чтобы получить конференц-зал, что-то такое. С большими окнами в сторону старта. Заодно и архитектура станет интереснее, а то она здесь какая-то однообразная. Кстати, стёкла здесь везде должны быть броневые.
Мы и обычные окна для хрущёвок заказали трёхслойные. Не хухры-мухры.
— Что ещё… — как бы не забыть чего-то. — Отопление. Ставь везде чугунные батареи на стальных трубах. Эти новомодные алюминиевые недолговечны.
Немного
— Выберем позже жилой дом для высшего руководства. Одно из преимуществ: отопительные батареи сделаем из нержавейки. Хотя лучше бронзовые. Надо подумать об улучшенной планировке. В квартирах большого начальства должно быть по дополнительной комнате для домашнего кабинета.
Вообще-то я — демократ. Местами. Но иерархию получаемых благ выстраивать просто необходимо. Чтобы показывать всем, куда надо стремиться. К тому же руководители высокого ранга, интеллектуальная элита и серьёзные профи в любой области элементарно нуждаются в отдельном личном помещении. Художник или скульптор не могут без мастерской, академику или конструктору нужна профессиональная библиотека. И так далее.
— В кабинетах мэрии? — Иннокентий лаконичен.
— Обычные, чугунные. У мэра и пары его замов — из нержавейки. В доме высокого начальства — бронзовые, — такую градацию выстраиваю на ходу.
— Сколько туалетов оставить?
— Так их здесь и так немного. Все и оставь, — тут система коридорная, туалеты ближе к концам на каждом этаже. — Можно даже с обратной стороны вестибюля пару поставить. Эм и жо. Только женскую часть надо делать просторнее раза в два. Кстати, мэрию требуется сделать до холодов. Так чтобы можно было работать хотя бы в половине здания.
— С твоими людьми?
— Нет. Своих пригоняй. Мои будут заниматься исключительно жильём. Они не профессиональные строители, пусть работают с одним и тем же. Легче руку набить.
Дожидаюсь, когда мои слова отобразятся почеркушками в его блокноте.
— Пошли место выберем для школы. Кстати, проект тоже надо бы подобрать. Такой, чтобы ух!
Разговариваем и дорогой.
— Понадобится кран, — говорит Иннокентий.
— В самолёт влезет? В ИЛ-76?
— Нет. «Руслан» понадобится. А зачем самолёт? Можно здесь в аренду взять. Или купить, если хочешь.
— Покупать надо. Всё время нужен будет. Мы его лучше сами в аренду будем сдавать. А ещё нам микроавтобус нужен. И не микро тоже.
Пока нет своего транспорта — грузовички Иннокентия не подойдут для служебных поездок — придётся вызывать такси из города. Купить-то не проблема, толкового водителя надо найти. Если с такой распространённой профессией сложностей не предвидится, то крановщика придётся искать. Заявку в кадры — и дело в шляпе. Прельстить специалиста абсолютно новой машиной, иногда на это покупаются.
— Думаю, здесь школу поставить. В тех домах поодаль тоже кого-нибудь поселим.
Плямкает телефон. Таксист прибыл, направляемся к гостинице.
— Долго ходите. А у меня время — деньги, — бурчит таксист.
Считаю, что не по делу, не больше пяти минут прошли, поэтому обрубаю:
— Много себе позволяешь. Я тебе не сикось-накось,
— Кто поедет, а кто и пешком пойдёт, — закусывает удила водила. Такой молодой, а глаза уже злые-презлые. — Вылезайте из машины! — того и гляди пену пустит.
Тачка по виду ничего так, видно, с неё пример берёт, заводится с пол-оборота. Ничего не говорю, только смотрю на Зину. Она спокойно выходит, водила всё внимание концентрирует на нас с Иннокентием. Тот было дёргается выйти, придерживаю его.
Дверь с водительской стороны распахивается. Злыдень вылетает из машины, не удерживается на ногах, катится кубарем, подбодренный пинком. Вот теперь можно и выйти. Чтобы сесть за руль. Права у меня есть, в Синегорске мне на блюдечке любой документ дадут.
— Зин, а теперь обратно его и дубинку держи наготове. Если что, охреначь. Ты знаешь как.
Без водилы на его машине — это незаконно. Поэтому, не дожидаясь, пока парень встанет, Зина тащит его волоком к машине, заталкивает на заднее место. Ошеломлённый парнишка почти не сопротивляется. Несколько моих парней у ремонтируемого дома — он самый ближний к гостинице — наблюдают с огромным интересом, кто-то показывает Зине большой палец.
— Зина, начнёт бузить, ты знаешь что делать.
В такие моменты у неё выражение лица, как у кошки. Не поймёшь — слышит ли, понимает ли. Кошка-то хоть ухом иногда дёрнет.
Но это для чужих. Я-то знаю, что она ни одного слова не пропускает.
Иннокентий садится рядом со мной. Оглядываю знакомое управление, коробка передач механическая. Снимаю с ручника, трогаюсь с небольшим рывком, но когда выезжаю на трассу, начинаю машину чувствовать. По отцовским заветам, он так всегда говорит.
— Я на вас жалобу напишу, — злыдень уже не выглядит злым, всего лишь обиженным.
Начинаю ржать. Смотрю на него через зеркало:
— Слышь, паренёк. Не надо меня смешить, когда я за рулём. Нельзя водителя весёлыми анекдотами от дороги отвлекать. Тем более я не такой уж и опытный автомобилист.
Таксист сам подставился, я в своём праве, и жаловаться ему бесполезно. Общение с моими юристами даром не проходит, многое укладывается в голову само. Процесс покупки-продажи товара или услуги на самом деле строго регламентирован законом. Все выполняют правила, не задумываясь, даже не потому, что твёрдо их знают, а просто на автопилоте. Порядок неизменен сотни, а может, тысячи лет. Продавец выставляет товар с ценником, покупатель знакомится или уже знает, что и почём. И когда выражает желание купить — всё, сделка состоялась, и продавец не вправе её отменять. В магазине не имеют права вдруг сказать, что этот товар стоит больше, чем обозначено; не имеют права отказать в покупке, если на витрине остался последний экземпляр. Выставленный на прилавке или витрине товар с ценой означает официальное предложение продавца приобрести его покупателю. И после слова покупателя «беру», сделка совершена и отмене не подлежит. В этой процедуре у покупателя даже больше прав. Он, в отличие от продавца, вправе отменить даже осуществлённую покупку. Конечно, для этого веские причины нужны, но тем не менее.