Космопорт
Шрифт:
Брат округляет глаза. Хмыкаю:
— На высоком уровне, брат, и угрозы серьёзные. К чему это я? А к тому, что меня достать сложно, а года через три станет невозможно. Зато вас можно похитить, убить, ещё как-то навредить. В Березняках вас прикроют. А вот в Синегорске держи ухо востро. Может появиться около тебя новый человек, например, кто-то усиленно полезет тебе в друзья. Или возникнет хитренькая подружка. Сразу сообщаешь отцу. Он знает, что делать. Ни в какие авантюры не лезь, будь заранее уверен, что это наверняка
— И откуда такой нехороший ветер дует?
— Из-за океана. Ты даже не представляешь, как плотно страну американские агенты населили. Наверное, не только американские.
Некий банальный привкус шпиономании меня самого слегка коробит. Но главное — брат воспринимает серьёзно. Да и то, пора уже взрослеть обалдую.
Прощаюсь со всеми. Навсегда или нет, уже не от меня зависит.
7 июля, вторник, время 16:50.
Щёлковское шоссе, Медвежьи озёра.
Майкл Веклер.
Настроение ни к чёрту. Солнечные пейзажи за окном автомобиля не радуют. Будто на прощание предстают во всей красе ясного и тёплого дня. Судя по всему, меня ждёт намного более жаркая Флорида, Космический Центр Кеннеди. Генерал Линёв, босс ЦПК, был по-военному прямолинеен:
— Вы в курсе, что в пятницу сказал наш президент?
Йес, офф кос! Конечно, он был в курсе, но инстинктивно сделал вопросительное лицо. Генерал не замедлил напомнить о специальном заявлении президента РФ, мистера Сазонова.
Тема его короткого спича, опубликованного в пятницу, была одна:
«Американский президент Джей ди Вэнс заявил, что России следует забыть о космических амбициях. Правительство Российской Федерации расценивает это не только как провокационный выпад. Во-первых, это явное нарушение принципа свободной конкуренции, которая является главным мотором развития не только космонавтики. Во-вторых, это враждебная акция, скрытая угроза. Российская Федерация не позволит никому ей угрожать. Поэтому в настоящее время готовится Указ о выходе России из всех совместных с США космических программ и замораживании всех видов сотрудничества».
Первый шок давно прошёл, поэтому удаётся удержать лицо.
— Сами понимаете, что это значит, мистер Веклер. От себя скажу, решение уже принято, скоро придут официальные распоряжения.
— Неужели всё, мистер Линёв? Столько лет плодотворной работы вместе, — по-настоящему, искренне огорчён, хорошо же всё было. — Вы же понимаете, чего только не скажут в предвыборной горячке!
— Согласен, выборы, сгоряча можно и не то сказать. Но как я слышал, там, — генерал поднял палец вверх, — многих насторожило то, что эта тема не вызвала возражений у кандидата Барнса. Получается, что по этому вопросу в американском обществе консенсус, всеобщее согласие.
— Это не так! Поверьте! К примеру,
Разгорячился, признаю. На что и указал генерал:
— Мистер Веклер, мне-то зачем доказывать? Не я решение принимаю. На месте президента я бы не стал торопиться и захлопывать сразу все двери. Увы. Не мой уровень. Вы пока можете попрощаться со знакомыми, друзьями. Знаю, у вас они есть…
Но увидеть удалось только нескольких человек, остальные в отпусках — у русских лето излюбленное время отдыха — или в командировках.
Как там русские говорят? Настроение хуже некуда, истинно так.
— Чарли, останови здесь.
Надо напоследок оставить здесь несколько долларов. Хорошее кафе, круассаны не хуже французских, десерт замечательный и кофе умеют делать. И цены очень демократические в недемократической стране, а-ха-ха!
Из остановившегося за машиной с дипномерами серебристого фургона выходит пара человек, лениво оглядываются. Тоже идут в сторону кафе. Опередить их несложно. И надо, чтобы заказ быстрее получить.
При виде улыбчивой и очаровательной баристы с очень выпуклым бюстом настроение поднимается на несколько нанометров. Неожиданно для себя делаю патриотический выбор:
— Американо…
Перечислить остальной заказ не успеваю, меня вежливо трогают за плечо:
— Мистер Веклер?
Вопрос относится явно не к имени. Скорее, приветствие.
Откуда он меня знает? На меня доброжелательно смотрит мужское лицо. Улыбаюсь в ответ, силюсь вспомнить, а он в это время переводит взгляд за мою спину, через которую вдруг всё тело пронзает жгучая ветвистая боль. Вспышка доходит до мозга…
О, майн гат! Где это я? Тело не слушается, его потряхивает на металлической поверхности. В глазах нехороший туман, который разгоняет резкий запах. Нашатырь. Надо мной склонилось несколько лиц в масках. Не понимаю! Отказываюсь понимать! Меня что, похитили?! Гражданина США?
Машина, уже понятно, что это микроавтобус, останавливается. От небрежного, но увесистого пинка под рёбра на две секунды замирает дыхание. Защититься не могу, только сейчас понял, что руки скованы за спиной.
— Очухался, пиндос вонючий? — надо мной склоняется лицо в маске.
— Я — гражданин США, — через боль в левом боку выталкиваю слова.
— Так я ж и говорю, — удивляется маска, — пиндос поганый. Ну что, пиндосяра Майки, говорить будем?
— Что вы хотите?
— Сколько заплатил тем козлам, которые недавно ракету на Байконуре взорвали?
— Каким «козлам»? Какая ракета? Факин щит! Я ничего не знаю… — в глазах, ярко справа и бледно слева, взрывается вспышка.
— Будешь нам фуфло гнать, гондон звёздно-полосатый, мы тебя на флаг порежем, — сообщает маска не совсем понятное, но явно угрожающее.