Космопорт
Шрифт:
Перед глазами замаячило лезвие, в животе разрастается холодок. Это же гангстеры! Головорезы! В глазах опять вспыхивает, на этот раз наоборот: ярко слева и бледно справа. Закрыться от града ленивых, но тяжелых ударов по лицу и телу невозможно. Попытка лечь набок или живот ни к чему хорошему не приводит.
Мне конец! С трудом справляюсь с волной паники, захлестнувшей разум. Одна мысль держит на плаву, как ненадёжная соломинка: «Им что-то надо, иначе сразу бы убили…»
— Сколько заплатил исполнителем диверсии
— Двести тысяч… долларов…
Проверить всё равно не смогут. А парни те успешно ушли, я это точно знаю.
— А-х-х-а-к! — получаю ещё один удар в корпус. Твёрдым ботинком.
— Не бзди, пиндосяра, — говорит ленивый голос. — Щас нет дураков за копейки подставляться.
Проверить не могут, а не поверить — да. Придётся правду сказать, она больше всего на правду похожа:
— Миллион на двоих…
— Чё-то как-то маловато будет. Пиндосия совсем обнищала?
— И хорошую работу в США.
— Как их звали? Имена! Имена, пиндосяра!
Холодное лезвие прижимается к влажной щеке.
— Григорий и Артур…
Допрос кончается плохо. Во всех смыслах плохо. От меня требуют показать на фото посольства кабинет работника, который со мной в контакте. Тычу пальцем в первое же попавшееся окно. Сжимаюсь от страха — не поверят!
Правую ногу пронзает дикая боль от сильного удара, в раззявленный в крике рот ловко вставляют кляп…
Плохой сегодня день…
Глава 23
Столица — хорошо, а дома лучше
7 июля, среда, время 11:55.
МГУ, кабинет проректора по науке.
Выхожу, утирая лоб. Успел. До обеда успел сдать работу. Сейчас пойдёт обычный цикл: выберут рецензентов, дождутся их заключения, заставят проделать работу над ошибками. Ну, или вообще развернут и, условно говоря, пинка дадут. Кафедра общей физики сдержанно одобрила статью, но это только первая линия обороны и неосновная.
Пришёл к выводу, что можно в открытую публикнуть теоретические исследования в области очистки ближнего космоса от мусора. Тем более что результаты прогона через систему виртуального эксперимента имени Андрея Пескова мы обнародовать не собираемся.
7 июля, среда, время 15:10.
Подмосковное Протвино, полигон МГУ.
Небольшой компанией в шесть человек, двое из которых — я и Зина, наблюдаем захватывающее зрелище через широкое окно с дециметровой толщины бронебойным стеклом. Для тех, кто понимает, — упоительное зрелище.
Шестиметровое в диаметре кольцо внизу — принимающее, опускаемое сверху — добавляемое. Точно такое же: шестиметровое, шириной в двести миллиметров, титановое. Аргон в камере разрежённый, на одну десятую атмосферы.
Вот
— Восемьсот оборотов в минуту, — объявляет оператор, сидящий за экраном. Он тут главный, пока процесс идёт.
По плану требуемая скорость достигнута. Верхнее кольцо медленно подкрадывается к нижнему. Когда остаётся пара миллиметров, кольцо останавливает вертикальное движение. А, нет! Просто скорость становится примерно такой, как движение минутной стрелки часов.
Спустя несколько долгих секунд касание. Поверхность намеренно грубой обработки, четвёртого-пятого класса чистоты. Полетели густые искры, которые сливаются в сплошную огненную прослойку между двумя гигантскими шайбами.
— Отключаю привод, — объявляет оператор и сразу: — Удар.
«Пальцы», ухватившие верхнюю шайбу, замедляются резко. И как только они, дёрнувшись на тормозящих амортизаторах, останавливаются, в ударном режиме осуществляется прижим.
Зажимы держателя раздвигаются, сам он приподнимается.
— Уводим в шлюзовую камеру, — комментирует оператор. Анатолий его зовут.
На заре космонавтики никто не знал, что металлы в вакууме могут свариваться при обычном контакте. Достаточно потереть их поверхности друг о друга, чтобы содрать окисную плёнку и адсорбированные на поверхности влагу и воздух. Впрочем, последнее в космосе исчезает быстро и добровольно.
Подобному эффекту мы обязаны многими космическими авариями. Как часто бывает, за новые знания платили кровью. Ещё один аргумент против тех, кто норовит бесплатно подарить с огромным трудом добытые технологии чужим дядям. Например, нашим добрым восточным и узкоглазым соседям. Впрочем, политика ещё и не так заставит раскорячиться.
Таких мелких знаний наша технологическая культура в космонавтике хранит великое множество. Хотя бы те же методы противодействия вредному слипанию металлических деталей. Привилегия космических держав. А мы идём ещё дальше, пусть и на микрошажок. Используем этот эффект.
Каким способом надо строить массивные корпуса космических объектов? Литьё отметается сходу по понятным причинам. Сваривание фрагментов в одно целое? Уже лучше, но для мощных броневых листов или плит тоже не очень. Оно и для тонких-то… Всерьёз обдумываю способ запаивания тем же составом металла или сплава. С последующей обработкой.
Мы сейчас широко используем напыление и 3D-печать, но они жутко энергоёмкие. По итогу весь объём металла, ушедшего на изделие, прогревается до состояния размягчённого пластилина. Напыление сначала приводит материал в капельное жидкое состояние. Для маленьких и сложных изделий нестрашно. К многотонным конструкциям не применимо.