Космопорт
Шрифт:
Веклер имел время неторопливо подумать. Услышанные в разных местах обрывки фраз, собственные смутные догадки — всё сложились в идеальную картину, когда чисто случайно на глаза попалось одно примечательное слово. Гиперзвук. Вот ещё один козырь космического мальчика. По-другому просто быть не может. Догадка засияла в голове утренним ясным солнцем.
Русские имеют технологию гиперзвука, значит, у Колчина она тоже есть. Всё за это говорит, включая прикрытие спецслужб. Гиперзвуковой прямоточный двигатель использует для сжигания топлива воздух. Из атмосферы берёт! Факинг хиз мазе! Вот он — главный
Открытие гигантского масштаба, но исключительно личного характера, совершённое им буквально вчера. Поэтому Гроувсу он ничего не скажет. Ему надо о своей карьере заботиться. Если же покажет руководству НАСА, что не зря он тут сидел, есть огромная польза, то и за борт его не выбросят. Америка умеет ценить людей, способных выдавать важные идеи.
Подсмотренная у Колчина идея прилунять или приземлять аппараты с большим моментом движения тоже его заслуга. Само по себе не сработает, давно было, и его за это уже поощряли. Но если напомнить в довесок, то плюс к репутации обеспечен.
Ему могут вменить в вину изгнание НАСА из-за попытки помешать русским, но тут легко поспорить. Официальным основанием для закрытия представительств НАСА является неосторожное высказывание президента. Пусть его критикуют. А он сделал то, что должен был. Задумано же неплохо было? К тому же если НАСА выдворяют из-за акции, то какая разница, удачная она или проваленная? Санкцию же он сверху получил. С любой стороны претензии лично к нему невелики. Взятки гладки, как говорят русские.
— Что за момент? — настораживается Гроувс. — Почему не будешь?
Не деликатно, Боб, совсем не деликатно. Веклер усмехается:
— Извини, Боб. Тебе всё равно ни к чему, а мне шефу НАСА что-то в клювике принести надо.
— Ты случайно не знаешь, почему хулиганы обстреляли именно то окно, Майк? — Гроувс меняет тему на нейтральную, хотя кто его разберёт…
— Случайно знаю, — Веклер опять грустно усмехается. — Они потребовали показать окна посла, я ткнул пальцем наугад. Кстати, а что там находится?
— Архив, — Гроувс погружается в раздумья и отвечает на автомате. — Окна посла на другую сторону выходят.
Зависшая пауза заканчивается прощанием. Гроувс удаляется.
17 июля, суббота, время 10:40.
Байконур, комплекс Агентства, каб. Колчина.
— Новости слышали? — оглядываю величественным взором инженерную верхушку Агентства.
Кроме незаменимого Андрея, Таши и Ольховского вытащил Куваева. Есть относительно новый товарищ, естественным образом отпочковавшийся от банды Пескова. Володя Сафонов забрёл к нам из МИФИ. Овчинников здесь для того, чтобы находиться в курсе самых важных дел.
Сегодня сократил, а вернее, видоизменил традиционный способ загрузки искина. Часть времени отдаю на совместные посиделки. Есть причина, которую незамедлительно излагаю:
— НАСА отставило в сторону, возможно, на время, систему SLSс кораблём «Орион» и дало карт-бланш SpaceX. И надо сказать, Илон наш Маск не подкачал. Довёл-таки до ума Starship HLS, хотя с оговорками. О них позже.
—
Там на самом деле история далеко не двухнедельной давности. На случай, если забыли или не обратили внимания, напоминаю всю последовательность американской космической работы.
Началось всё позавчера. Не работа НАСА, разумеется, внимание я на них обратил серьёзное только пару дней назад. Потихоньку приучаю свою кралю-секретаршу к вдумчивой работе, поэтому поручил ей собрать для меня все данные о развитии американской астронавтики за последние десятилетия. Потому как корни некоторых программ тянутся ещё из прошлого века. С начала 21-го века точно.
Придержал её, когда попыталась ринуться в самостоятельное плавание. Овчинников подобрал ей пару помощников для сбора и сортировки информации. Света много нового узнала, ха-ха-ха! Например, о возвращаемой ступени SuperHeavy и сопряжённой с ней ракете Starship. Это первым делом меня интересует.
Насторожившие меня события начались с полгода назад. Американцы снова прыгнули в сторону Луны. Нет, они пока осторожничают и не рискуют высаживать на неё астронавтов вживую. Подогнали танкер на лунную орбиту. Затем следующий. Второй танкер успешно состыковался, перекачал оставшееся топливо, перебросил часть оборудования. Дальше стало ещё веселее. Поступили по-умному, надо признать. Второй танкер разделили, часть осталась с первым, другую отправили обратно на Землю. Дальнейшие планы даже читать нет смысла, хотя я прочёл. Далее прибудет пилотируемый корабль, насосётся топливом и прилунится. Он будет достаточно велик, чтобы уберечь экипаж от радиации. Топлива тоже хватит для взлёта и возвращения на Землю.
Что насторожило больше всего? Второй танкер летал с экипажем в пять человек. Они всё это и провернули. Если принять за истину, что высадка американцев на Луну — голимая афера, то налицо крупное достижение. Первое появление человека на лунной орбите. Тут они сами себе немножко подгадили. Не могут объявить это победой, потому что — по их же версии — это повторение давно пройденного.
Но когда они реально высадятся на Луну, луносрач потеряет всякий смысл. Какая разница, когда они высадились, в 1969 году, в 2032-м или любом другом, если они всё равно первые? А когда высадятся, то первым делом фальсифицируют «старые следы». Никто тогда вообще ничего не докажет.
Две недели назад это случилось. Пиндосы, как водится, потрещали на весь мир в стиле «Мы возвращаемся!», но масштабной сенсации не организовывали. Подозреваю, намеренно. По-настоящему шуметь будут, когда нога американского астронавта реально ступит на поверхность эксклюзивного спутника Земли.
— Надо зрить в корень, — назидательно поднимаю палец вверх после краткой, но ёмкой справки.
Куваев издаёт смешок в своём стиле.
— Что-то хочешь сказать?
Они все смотрят в планшеты. Перед совещанием бросил им флешку с упорядоченными данными из сети. Кабинет у меня в усиленной комплектации. Посередине ряда столов змеится толстый белый кабель, на котором посажены розетки. Присоединяй ноут или планшет и работай. Выхода в интернет, разумеется, нет. Все компьютеры, подключенные к глобальной сети, под строжайшим контролем.