Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"

Георгиев Борис

Он выгнал из сознания Ноя с его траченной молью свободой и рифами, чтобы сосредоточиться на текущих делах. Сначала только факты, соображения после. Ноя помнят: Ксения, Лаура, дон Сабас, Ван Хорны, Стрикленд и Быстрицкий. При этом никто, кроме Быстрицкого, не знает, что Ной и Роберт Корк одно и то же лицо. Но есть ведь ещё человек Быстрицкого в администрации, который знает об этом, но ни Корка, ни Ноя никогда в глаза не видел. Не он ли мною интересуется? Ему, для того чтоб до меня добраться, нужно либо поднажать на Эдика, либо узнать у кого-нибудь из старых знакомцев Ноя, что Ной теперь называет себя Ираклием Антониадисом. Сразу вопрос: откуда он знает, что Ной выжил? Знай об этом Быстрицкий, стал бы он отправлять на 'Ковчег' Ричарда?

Нет. К слову, Ричард, заинтересовался мною только после того, как Дерек назвал меня Робертом Корком. Следовательно, Эдик не знает, что я жив - это раз, испанца обо мне расспрашивал не Ричард. Эшенден или Штайнмайер. Густав не похож на учёного, Руди получил от кого-то акуанские записи. Штайнмайер или Эшенден? Чтоб выяснить, кто из них связан с администрацией, пока не хватает данных. Теперь вот ещё что: Стрикленд в пьяном бреду обзывал Густава шпиком. Стрикленд вообще слишком много наговорил такого, чего ему знать вроде бы неоткуда: акуана во мне увидел, поминал 'Ковчег', величал меня Робертом Корком и убийцей. Можно ли пустить всё это по ведомству пьяного трёпа и галлюцинаций? Нет, Роберта Корка он ведь не придумал. Это значит, в первую очередь утром надо взять в оборот Стрикленда. Кроме него меня убийцей называл Эшенден. Бросил вскользь, дескать, будь у него нужда кого-нибудь убить, он бы меня нанял. Если предположить, что Стрикленд знает обо мне так много после беседы с Эшенденом, и что именно Дерек растрепал Густаву, что я - Ной, всё встанет на места.

Стоп. Не всё. Было ещё кое-что странное. То, о чём говорил Эми.

Жнец лёг на спину, стал массировать занемевшую левую руку. То, что рассказал Эми, не лезет ни в какие ворота. Циммерман жив? После того, как его выбросила в море катапульта? Не съели, значит, его головоногие, выбрался. Кто-то подобрал его. Это ещё одна дырка, через которую могла просочиться информация о Роберте Корке. От Циммермана администрация могла узнать и про амальгадилла. Не дырка это, дырища огромная, и не просочиться могла информация, а хлынуть потоком. Ван Хорны узнали про Циммермана от Ричарда. Надо будет вытащить из него всё, что известно про Ёсю.

И всё, и хватит пока, приказал себе Жнец. Самое время дать отдых мозгу. Слишком много всего за день. Хочешь или не хочешь - спи. Он уснул.

***

В окне второго этажа шевельнулись шторы. Заметив это, Жнец махнул рукой, попрощался. Ксения утром весела была и беззаботна, что-то напевала, накрывая на стол. Завтракали вдвоём - Спиро с утра пораньше отправился в мастерские и увёл Эми.

– Мне к девяти, - сказал Жнец.

– Рано ещё.

– Пройдусь, подышу.

– А кофе?

– В баре выпью. До вечера.

Он наклонился. Поцелуем нельзя назвать - шеи коснулся губами, только и всего. Почему-то не хотелось прощаться, но когда увидел, как шевельнулась в окне второго этажа штора, не удержался - махнул рукой.

В подворотне кто-то прятался. Жнец изготовился к нападению.

– Ной, - сказано было негромко.

– Что это ты придумала - из-за угла бросаться?
– спросил Жнец.- Давно караулишь?

– Нет, - ответила Лаура.
– То есть это не важно. Тебе нужно уехать.

– Что?

Лаура тащила Жнеца в тень, шептала скороговоркой:

– Уехать. Прямо сейчас. Молчи и слушай. Деньги у меня есть. Уедем на восток, к паромному причалу. Оттуда в космопорт. Как-нибудь проберёмся на пересадочную станцию. Оттуда на Землю. Денег на двоих хватит. Есть у тебя на Земле знакомые? Есть или нет?

Как-то по-детски выглядело, очень смешно, но Жнец смеяться над ребёнком не стал. Лаура была возбуждена, и, кажется, не очень рассчитывала на то, что её предложение будет принято. Отчаянная девчонка.

– Похитить меня решила?
– серьёзно спросил Жнец.
– Что с тобой? Что-то случилось?

– Не со мной. Не знаю. Решайся, времени у нас нет. Наверное.

Ну

как тут не улыбнуться? Времени нет. Наверное.

– Да, конечно, - согласился Жнец.
– Времени нет. Мне прямо-таки срочно нужно взбодриться чашечкой кофе. А тебе - наоборот, успокоиться. Составишь мне компанию? Я как раз к вам. Там и поговорим.

– Нет. Значит, не поедешь?

– Нет. Лаура, ну что за бегство без чашечки кофе?

– Ладно. Тогда... Тогда я буду ждать тебя... В общем, если вдруг понадоблюсь - найдёшь меня у Ван Хорнов. Не говори им, что я там.

– Кому не говорить, что ты у Ван Хорнов? Ван Хорнам? Да что с тобой, девочка? Эй, ты куда? Разве мастерские там?

Лаура, обернувшись на ходу, ответила: 'К твоей Ксении. На пару слов. Потом к Марго. Никому не говори. Осторожней там!' Жнец, пожав плечами, вышел из подворотни и двинулся по шоссе на восток: мимо казармы патрульной службы и водонапорной вышки, похожей на болт великанского размера; вдоль раздутого бочкообразного бока ангара и понурого портового крана; вверх через вылезший в море мыс с решетчатой башней антенны и полосатой маячной тумбой; вниз к мосту через безымянную реку. Тысячу миль можно отмахать по магистрали вдоль побережья, если приспичит пройтись. Шагать себе и шагать мимо вытянутых в одну линию рыбацких домишек, патрульных казарм, мастерских, баров, гостиниц, портовых ангаров. Зачем? Везде одно и то же. Нет, паромный причал - какое-никакое, а разнообразие. Глупая девчонка думает, что там есть где играть в прятки. В сезон, может, и получилось бы затеряться ненадолго в толпе, но сейчас там пусто. Лучший способ спрятаться - стать ненужным. Не выйдет. Эми я нужен, жене без меня плохо, Спиро - этот обошёлся бы, а вот Быстрицкий с ребятами - нет. Рудольфу Штайнмайеру, если не врёт, я нужен тоже, хоть и не очень понятно зачем. В качестве переводчика? Хм-м... Дерек был бы рад избавиться от соперника, а вот Эшенден... За него взяться? Нет, для начала поднажать на болтуна Стрикленда.

– Держись, Дерек Дабл Дайкири, я иду, - сказал Жнец, спускаясь по лестнице к бару.

Вроде всё спокойно, никого на веранде. Не каждый день дон Сабас Дельгадо лично встречает на веранде завсегдатаев, иногда это за него делает дочка. Почему она караулила в подворотне? Нельзя было здесь пообщаться? Взбалмошная девчонка. Не случилось ли чего ночью? Чепуха, чего только не втемяшится влюблённой дурочке. Надо же было такое выдумать - бежать со мною на Землю, прихватив папины денежки!

Жнец толкнул дверь.

Вроде всё спокойно. Одри за стойкой, рядом Алек. Нахохлился, как-то уж слишком мрачен. Всего один столик занят: трое патрульных. Расслабляются после смены или... Жнец нарочито неторопливо прошёл между столиками, отмечая: все три стакана пусты, у Тома Хэдли кобура сдвинута на бок и расстёгнута, Пфайфер прервался на полуслове, следит, а третий - надо полагать, Эндрю Галлахер - втянул голову в плечи. Что случилось ночью?

– Так вот, я и говорю ей, - деревянным голосом проговорил Дэвид Пфайфер.
– Не хотите ли ознакомиться с автобусным расписанием? А она: зачем это мне?

– А ты?
– простужено спросил Хэдли.

– А я ей: затем, крошка, чтобы махнуть со мной на край света первым же рейсом.

'Не видно, есть ли у него что-нибудь в кобуре. Может, просто не застегнул, когда сдавал оружие после смены? Глянуть надо, есть ли у Галлахера'.

Жнец, рассеянно слушая ответ: 'Да ничем, влепила пощёчину и сбежала, не дожидаясь автобуса', - бросил взгляд на кобуру Галлахера. Оказалось - Эндрю вооружён, торчит из кобуры рукоятка, клапан расстёгнут. 'Может это и не про мою душу. Узнали про Ричарда?' Часы над стойкой показывали восемь тридцать четыре, до встречи с работодателем оставалось двадцать шесть минут, если только не явится раньше. Земные часы на Терране - единственное, что позволяет выдерживать суточный ритм. Человеку Земли просто необходимо знать, что каждые двадцать четыре часа наступает утро.