Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"
Шрифт:
– Чего ты ждёшь, садись, - позвала Лия.
– Все уже в салоне, один ты остался. Знаешь, я как-то даже расстроилась. Земля, а ничего особенного, всё как у нас там.
Игрец провёл пальцами по влажному борту кара, отряхнул дождевую воду и полез внутрь. Кто-то в салоне презрительно фыркнул - не терпелось ему.
– Всё как у нас: и посадочная полоса, и электрокар, и... а дождь вот вообще никакой, жалкие брызги. Слышишь меня, Володя? Всё такое же, вот разве что небо подкачало, невнятное какое-то голубенькое, мне такое не очень нравится, я люблю, чтоб красивое небо, яркое.
– Зелёное, с жёлтыми полосками наискосок, - подсказал Володя.
В салоне опять фыркнули.
– Зелё?.. Это где ж такое?
– заинтересовалась Лия.
'Туристка - это навсегда', - подумал Игрец и ответил:
– Нигде. Я пошутил.
Лия
Айсберг рос быстро, посверкивал гранями - прорвались сквозь грозовые туч лучи, разожгли в зеркальных окнах искры. Больно смотреть. Игрец щурился, думал: а чего я от них жду? Люди везде одинаковы. Моментально приспособятся и к зелёному небу в жёлтую косую полоску, и к тропическим ливням каждые полпериода, окружат себя киберводами, киберспасами и кибердозами, займут нишу и станут жить-поживать, врагов наживать. Каких-нибудь головоногих, если найдут, а не найдут, так придумают. Назначат врагами. А мне что?.. А вот что: не хочу, чтоб врагами назначили поселенцев Терраны, сказал Ной. Врёшь, издевался Игрец, врёшь и денег не берёшь. Плевать тебе на Террану и поселенцев, о ближних печёшься. Эми, Ксения. Спиро с ними. Кто ещё? Глупышка Лаура, Ван Хорны. Маргарита Ван Хорн, с нею рыжий Ричард. Или он не рыжий? Всё равно. За Ричарда ещё кто-то зацепится и ещё кто-то. Нет, так нельзя. Так я всю терранскую колонию вытащу, а потом и на Землю потянется ниточка. За Спиро ухватится сын его Ираклий, который, как выяснилось, Землю не покидал, Быстрицкий - у него и там семья и здесь. У порядочного моряка жена в каждом порту. Кто я, чтоб делить на ближних и дальних?
Айсберг заполнил полнеба; казалось, вот-вот электрокар вмажет с разлёту в ледяной бок.
Быстрицкий - ладно, может, не придётся больше с ним иметь дело, пусть даже он и на Земле из-за блокады. Ираклия Антониадиса нужно найти хотя бы ради Спиро, но только так, чтоб не пронюхала Триада. А Циммерман? Свой он или чужой? Кого от кого спасать: его от Триады или Триаду от него? Начальство его боится, не сыграть ли мне на Иосифе, как на аккордеоне? На Иосифе II Неполноличном. Для того надо бы разобраться, как на нём играют, а заодно понять, чем аккорды Циммермана не нравятся бессмертной Тройке. Ну, связан он с кинодским политерием ментально, и что? Политерии замкнуты, необщительны, внешний мир их мало интересует, а внутренний...
Он пропустил момент, когда электрокар ворвался под нависший свод и утренняя, промытая дождём синь сменилась ровным искусственным светом.
– Уже выходить?
– спросила Лия.
– Володя, ты спишь?
Испарилась её обида. Практичная женщина. Решила - вдруг не встретят? Лучше неотёсанный компаньон, чем никакого. Из салона электрокара Игрец выбрался последним. Присмотрелся к зелёному копошению букв на информационных табло, отметил: всё по-старому в зале прибытия. Память Ноя подтвердила: да, изменений нет. Многоярусные остеклённые галереи по четырём стенам, муравейник. Над головами людей вертятся цветные миражи - реклама. Возле шеренги электрокаров человечьи водовороты. Оглянувшись, Игрец успел заметить, как пятится оранжево-жёлтая остеклённая коробка, привезшая пассажиров челнока Луна-Земля в порт. Доставила человечков, вывалила, отвалила. Теперь они смешались с толпой.
Игрец толкнули, потом дёрнули за рукав. Лия. Не все, значит, смешались.
– Что-то не вижу его, - жаловалась Лия.
– А обещал встретить. А, вот он! Нет, это не он. Ну не свинство ли с его стороны? Что там раздают? Не знаешь, Володя?
Возле торгового автомата людское верчение: лезут туда, как на приступ, что-то выхватывают, обратно продираются с боем.
– Может, и нам тоже?
– Лия колебалась.
'Ждёт, чтоб я решил за неё, надо схватить или чепуха какая-нибудь для приезжих. Возле торгомата крутится зазывала. К нему не пробиться, стопчут. Что говорит, отсюда не разберёшь. В бункере автомата какие-то шарики. Зачем они?'
Лия хищно кинулась к плюгавеньком человечку - тот вывалился из толпищи, ошалело вертя головой, - напала на него: 'Простите, вы не скажете?..' Ничего он не сказал, отшатнулся. Спасся, унося добытый шарик.
– Извините, девушка!..
Девушка от Лии сбежала тоже, при этом ладонь держала возле уха, как будто
– Что они как сумасшедшие?
– спросила Лия. Оскорблённая добродетель. 'Никак не может решить, не надо ли, теряя достоинство, вломиться в толпу и себе отхватить диковину'.
Игрец не знал, что ответить. Мелькнула догадка, когда увидел, как из толкучки выбрался убелённый сединами господин, как он устранил беспорядок в одежде и только после этого аккуратно сунул блестящую горошину в ухо. Вот, значит, что это. Игреца опять толкнули - новая порция пассажиров вывалила из подъехавшего электрокара, - пока барахтался, чтоб не унесли прочь, Лия приняла решение.
– Погоди, не надо!..
– крикнул Игрец.
Куда там. Как 'не надо', если она уже твёрдо решила, что очень надо. Нырнула, скрылась с глаз. Игрец высматривал, ждал когда вынырнет, чтоб перехватить дурочку, предупредить: не вздумай! Если это те самые штуковины, о которых в отчёте Циммермана, манипуляторы... А, вот она.
– Лия, не делай этого.
– Почему? Все же делают, - возразила она, примериваясь сунуть в ухо горошину.
'Откуда на Земле эта пакость?' - подумал Игрец, схватив девушку за руку.
– Говорю, не надо.
– Пусти! Ты что, Володя, тоже с ума сходишь? Ай! Пусти же!
– Да погоди, глупая...
Не хотел сделать ей больно, поэтому вырвалась, отскочила. Каким-то чудом получилось, что между нею и Игрецом люди. Толпа непредсказуема как стая мелких рыбёшек: одна повернёт - остальные тоже в сторону. 'Шутки шутками, но очень странно они себя ведут, - думал Игрец, пытаясь протиснуться.
– Как специально подворачиваются. У этого вот хлюпика глаза как у рыбы варёной. У мерлузы. Всё, Лия пропала. Наверняка сунула шарик в ухо. Как и все они. Некоторые даже по два, в правое ухо и в левое. Надо выбираться отсюда, пока мне тоже силком что-нибудь не воткнули'.
Удивительно: бросил поиски - стразу толпа рассеялась. Не наседали больше, не давили со всех сторон, шныряли мимо, уворачивались с рыбьим проворством. Точно, это манипуляторы у них, решил Игрец. Такие же, как на Киноде у местных жителей, такие же, как тот, что Циммерману сунули при поимке. Шариковые подсказчики-переводчики. 'Откуда они?
– удивился Ной, - никогда у нас на Земле такого не было!' 'Но теперь есть. Пока не разберусь, надо держаться подальше от тех, кто с шариком', - решил Игрец, пробираясь к выходу. Если верить памяти Ноя, во-он там должен быть выход, между колоннами.
– Ха!
– завопили в толпе.
– А!
Удар, стеклянный дребезг. Справа. Игрец повернулся на звук, машинально изготовившись к защите. Далеко, опасности нет. Над головами широким размахом чья-то рука с молотком - взлетела, и: 'Ха!' Ещё раз молоток саданул в недобитый бункер торгомата.
Второй раунд
Опасности нет, понял Игрец, расслабился, придержал соседа - тот шатнулся вместе с толпой, споткнулся, отдавил Игрецу ногу, устоял. Но вдруг рванул туда, в эпицентр скандала. И все они туда ринулись, потащив Игреца. Лезть в склоку не стоило, а куда денешься? Не драться же со всей стаей. 'Тем более что не на меня нападают, а на сумасшедшего растяпу с молотком. Сейчас скрутят его, отберут инструмент'. Рука с молотком покрутившись над головами исчезла, там истерично завопили бабьим голосом: 'Заразы тупы-и-и!.. Собаки-и!.. Шарики-и!..' - потом там без слов стали вскрикивать, невнятно. Игреца удивили человечьи лица. Злоба. Почему? Им же не видно, что случилось, почему прут на крик стадом оскаленные - молча, тупо, страшно... Получив по больной руке, Игрец стал работать локтем и плечом. 'Но я тоже не знаю, что случилось. Напал маньяк на автомат, разбил. Может, тут это часто бывает и у людей уже маньяки в печёнках. Луддит, ломатель машин. Луддитизм какой-то - разбить автомат. Тьфу-ты, что за пакость?' Под ногами с треском лопалась неизвестная дрянь - оказалось шарики из бункера. Что твои тараканы разбегались, шныряли по полу. 'Мерзость. Пролезть всё-таки поближе, глянуть?' Не пришлось. Толпа раскололась надвое, выплюнув навстречу Игрецу согнутого пополам растерзанного парнишку. Следом за ним вывернулись из толчеи двое в чёрном, одинаковые, как игрушечные солдатики из одной коробки. Поймали, повели парня. 'Шевроны у них. Охрана космопорта? Эк ему досталось!' Парень мотал головой, брызжа кровью; лицо - давленая ягода. Причитал, хныча: 'Собаки-и!..'