Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"
Шрифт:
– Извините, - перебил Игрец.
– Слушаю вас.
– Как мне к вам обращаться?
– Как вам удобно.
– У вас есть имя?
– Вы можете выбрать для меня любое имя, которое вам нравится.
– Не возражаете, если я буду звать вас Электрой?
– спросил Игрец.
'Почему Электра? Ной подсовывал Надежду, я бы выбрал Ксению... Да, Спиро говорил, мать Ираклия звали Электрой, вот почему. И правильно, что я про Ксению не сболтнул. За такую оговорку язык себе вырвать было бы мало. А Электру они свяжут с Антониадисом. И пусть'.
– Мне будет очень приятно, - призналась нимфа.
– Электра, история Эвбеи меня не интересует, география и животный мир тоже. Скажите лучше, могу ли я отсюда подключиться к личному сектору данных? Есть тут у вас что-нибудь вроде терминала? Мне поработать нужно, дочитать кое-что.
– Вы можете использовать в качестве голосового терминала меня. Я подключусь к вашему сектору, прочту вслух...
– Я предпочёл бы визуальный
– Прошу вас, - сказала Электра, и в воздухе перед глазами Игреца зажёгся синий экран терминала.
– Спасибо, Электра.
Трогая бесплотные клавиши, Игрец вскрыл личный сектор данных, нашёл подшивку с делом Циммермана, выбрал начатый на пересадочной станции второй фолдер и стал читать. Степи и горные цепи, леса и моря планеты Земля, плывущие внизу, он не замечал; бредовые сны Иосифа II Неполноличного исследовал тщательно, сопоставлял с показаниями приставленного к Циммерману кибернетического дознавателя, делал выводы. 'Учредитель Триады вертит администрацией пересадочных станций как хочет, плюя на межгалактические соглашения. Он играет на противоречиях высокодавов с низкодавами, в нужный момент подставляя для битья тех, кто попроще: гуманоидов, киноидов, акуанов...
– любых телозависимых ксеноморфов, какие отыщутся. Люди подворачиваются часто. Не потому ли мы, подтянувши волновые способности до двоечки-троечки, скатываемся обратно? Мы? Человеком себя почувствовал, Владимир Иванович? Оставим людей, возьмём для примера акуанов. Полез нереан в храм, заявил: 'Эй атран!' - назвался избранным, - всё. Взялся за гуж, позвал 'Айсе!' - отвертеться не выйдет, потому что явлюсь я, Жнец. Куда тебе, червячку, тягаться с бестельником пятого, высшего уровня? Тебе смерть, а мне развлечение. Жатва. Я жну ради спортивного интереса, а плоды - Учредителю, бессмертной сволочи. То есть теперь жну не я, а кто-то другой. Тоже изрядная сволочь пятого, высшего ментального уровня. Один неверный шаг, он и за мной явится. Мне в этом теле и до второго-третьего уровня, как келеану... как сухопутнику до подводной пересадочной станции пёхом. Может, зря я раньше времени лезу на рожон? Лечу зачем-то Антониадиса-младшего разыскивать, хотя сказано мне - сидеть в порту, ждать Циммермана. Положим, Антониадис подвернулся случайно... Или не случайно? Интуитивный выбор'. Игрец взвешивал варианты, читая про интуитивные мытарства Ёси Циммерамана в кинодском лабиринте. Параллельно оценивал свои действия на Земле. Нет, понял он, выбор не случаен. Единственное, что само собой вышло - беседа с барменом, остальное подстроено. 'Толкают меня со всех сторон, провоцируют. Бозоиды или Триада? В любом случае с Быстрицким нельзя связываться, пока не найду благовидный предлог. И ещё вот что: чую, ждёт меня сюрприз после встречи с Ираклием. Или до? Может, глотнуть нейростимулятор? Вот он, в кармане'. Игрец ощупал коробочку, доставать передумал. 'Нет, рано. Оставлю на крайний случай, если припрут к стене. Пока буду ваньку валять и следить за реакцией публики. А теперь, детки, давайте позовём Петра Ивановича Уксусова. Ра-та-туй! Поправочка, он теперь по пашпорту Владимир Иванович Швец. Что там у Циммермана дальше по тексту? Ага, со второй папкой кончено. Третий фолдер'. Когда Электра сообщила, что пройден халкидский стык, Игрец дочитывал третий фолдер дела Циммермана. Оторвался от текста. По правую руку мыс, похожий на морского ящера. Капсула выпала из бус, резко пошла вниз.
– Это Эвбея?
– спросил Игрец.
– Скоро посадка, я успею дочитать?
– Вы можете остаться после посадки.
– Электра, а не подскажете, как мне от станции добраться до Халкидской башни?
– Халкидская башня в пешей доступности, от станции терминала вы можете совершить приятную пятиминутную прогулку вдоль берега моря. Если желаете, я могу отправить на визио подробную карту. Обратите внимание, по пути вашего следования расположен ресторан...
– Спасибо, обойдусь. А карту шлите, если не сложно.
– Карта отправлена.
Игрец дочитал третий фолдер, подумал: 'Это обмозговать надо. Не сейчас, позже, чтобы не наспех. Но обязательно до встречи с Ёсей. С Иосифом II Неполноличным'. Он свернул папки, обнаружил под ними карту Эвбеи, нашёл возле крошечного моста, соединявшего остров с материком, метку - платформу 'Халкидис' и красную точку - халкидскую башню. Подумал, что прогуляться вдоль берега недурная мысль и что халкидская башня должна быть похожей на маяк. Ткнули её у самого мыса, чтоб сторожила бухту. Игрец отмахнулся от рекламы - опять ресторан подсунули!
– хотел глянуть панорамное видео, но не успел.
– Станция 'Халкидис', ваше путешествие окончено!
– сообщила Электра. Радостно так сказала, как будто пассажир осточертел, и капсуле не терпелось извергнуть его ко всем чертям прочь. Панорама не понадобилась, Эвбею подали в натуральном виде.
Игрец, бормоча благодарности, нашёл на прозрачной стенке кокона зелёную пятерню, приложил руку и вывалился наружу. Жарища! Светло-розовый, мощёный шестиугольными плитами перрон раскалён, струится над ним воздух. Тень жмётся у ног, в Греции полдень. На станции безлюдно, составленный из капсул патронташ недвижим, патроны загорают
Игрец оглянулся через плечо. При отправлении (он хорошо запомнил) его капсула была красно-белой, теперь почему-то сменила цвет. Что-то это значило, но разбираться недосуг.
... загорают без дела, подставив сине-белые спины солнцу. Сиеста. Бухта в окружении пепельных гор, галечный пляж, парк. Башня должна быть где-то там, подумал Игрец, выставив руку козырьком - от солнца. Странно, что не сразу её заметил.
Четвёртый раунд
Жутковатое зрелище - чёрный глянцевый штырь под облака ростом, всаженный в самый нос мыса. Небесная ось, посох бога. Игрец задрал голову, чтобы определить высоту халкидской башни, но не смог - её просто не с чем было сравнить. В её цилиндрическом теле отражался мир, всё вокруг казалось рядом с нею маленьким: бухточка, низкорослые деревца, коробчатое зданьице у воды - тот самый ресторан, что в рекламе. Горушки, обступившие залив. Всё крошечное, игрушечное. Единственное, с чем нужно было считаться - башня, вокруг неё вращалось солнце. 'Там живут. Это жилой дом, - напомнил себе Игрец.
– Ираклий Антониадис там, в апартаментах номер пятьдесят четыре сто шесть. Но разве это дом? Улица скорее, даже город. Самой башни жильцам оттуда не видно, кажется - живут, как боги, между землёй и небом. Людское самомнение, плебейская тяга вскарабкаться по вертикали. Там лифты? Лестниц наверняка нет, смысла в них ни на грош. Неделю потратишь, пока взберёшься. Может, они и не спускаются никогда. Набережная пуста, на террасе ресторанчика пусто. Вечная сиеста. С какой стороны нужно подходить к башне, непонятно.
Игрец парковой дорожкой вышел к набережной. 'На воду больно смотреть. Море ленивое, никакого сравнения с терранским океаном. Не грохочет обкатанной галькой, не ворчит - еле дышит. Терранский океан молод, говорит в полный голос, а это море - предсмертно старчески шепчет. Даже насекомые, и те стрекочут громче'. От сухого треска кузнечиков звенело в ушах, солнце жгло, кроны деревьев низало насквозь. Удивительные растения: кора на стволах точно лопнула, облезла, висит обрывками, кое-где бесстыдно проглядывает в иссохших кожистых лохмотьях зелёная плоть. Листья, как бледные ленточки - шуршали бы при малейшем ветре, но его нет. Игрец зевнул, покрутил головой. 'С дороги в сон клонит, надо встряхнуться'. Он прибавил шагу, обошёл стороной скопление кафешантанных столиков и креслиц, сгрудившихся под крыльями тента-бабочки, миновал костистую ротонду цвета яичной скорлупы. Проклюнулось что-то такое в памяти, просилось: пусти. Игрец не дал себе воли, не до того. Перед ним шахматной доской раскрылась площадь. Балюстрада - как частый пешечный строй, и в самом центре - тура - халкидская башня. Стало прохладнее, будто солнце спряталось в тучи. Действительно спряталось - Игреца накрыла тень глянцевой громады. Здесь опасно, понял он. Учуял неладное. Что? Непонятно. Кольцевая широкая площадь совершенно пуста. Движение сверху! Человек. Рухнул, как из окна выпал. У самой земли, перед тем как шлёпнуть слёту в плиты, резко замедлил движение, опустился и встал на ноги. Вернее встала. Почтенная дама курортного вида - таких Ной встречал на 'Ковчеге' часто. Светлый брючный костюм, вислая шляпа, пляжная сумка. Живость и радушие, полная готовность ввязаться в любую беседу. Поправила шляпу (когда спускалась, придержала рукой) и двинулась в путь. Игрец решил навести справки. Поспешил навстречу, готовя дежурную улыбку, заговорил издали, громко, чтобы привлечь внимание:
– Здравствуйте! Извините, можно вас...
Нет, видимо, нельзя было. Вопреки взятому из памяти Ноя стереотипу, дама в разговор не вступила, на Игреца попросту не обратила внимания, шмыгнула мимо. 'Шарики в ушах, - заметил он.
– Ну и ладно, не очень-то нужно. И без неё понятно, как они спускаются и поднимаются. Ни лифтов, ни лестниц тут нет. Есть гравилифт, дальний родственник гравитрапа. Сам управлюсь; думаю, будет не сложнее, чем с интерпайповской нимфой'.
Оказалось, проще. Красная полоса шириной в два шага, очерченная вдоль башенной стены на расстоянии трёх или четырёх метров, была приёмной зоной. Стоило войти - затлели в воздухе цифры и прямоугольник ввода. 'Прошу вас...' - услышал Игрец, но по инерции проскочил внутрь круга. Цифры померкли. Заступ. Надо вернуться? Игрец отступил на шаг. 'Прошу вас, наберите номер апартаментов или дождитесь соединения с оператором', - обратился к нему как бы с небес приятный баритон. 'Пятьдесят четыре сто шесть' - припомнил Игрец, тронул пальцем рубиновые: пятёрку, четвёрку, единицу, ноль, шестёрку, - выбрал 'вызов', и тут же услышал:
– Вы ко мне?
– нелюбезно спросил мужской голос. Не баритон, хрипловатый тенорок.
– К вам, Ираклий, - сказал Игрец. Сомнения испарились: голос у сына отцовский, точь-в-точь как у Спиро, с поправкой на интонацию. 'Чтоб Спиро гостю вот так вот, свысока? Может, я не вовремя?'
Игрец ждал ответа. Вздрогнул от неожиданности: небеса вместо приглашения разразились трескучим собачьим лаем.
– Тихо, Пистон!
– прикрикнул тенор.
– Это за консультацией. Сейчас гляну. Не помню, чтоб я назначил на вторую половину дня, но...