Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"
Шрифт:
– А мне это напоминает что-то земное, - сказал Игрец.
– Ничего у тебя не выйдет, Эдик.
– Почему?
– Во-первых, потому что 'Интермедии' твоя конспирация на один зуб, достаточно одного шарикового туриста, вернувшегося из Одессы, чтобы понять, почему не вернулись остальные.
– Ни один не уйдёт.
– Ну что за гнусность?!
– снова вмешался Иосиф.
– Не перебивайте, - попросил Игрец.
– Это было во-первых. А во-вторых, ты знаешь, что с человеком бывает после прокола шариков? Особенно если их было два. Ты знаешь, что происходит, если человек погиб, а шарик уцелел?
– Я кое-что знаю про шарики, - снова влез Циммерман. С закрытыми глазами говорил, мерно кивая: - Я мог бы...
– Помолчи!
– в один голос прикрикнули на него Игрец и Быстрицкий.
– Заткнитесь оба, - злобно сказал Эдик.
– Я ничего не знаю за шарики, но зато хорошо знаю, что мои ребята ни одной шариковой сволочи не выпустят из порта. Если кто из шариковых помрёт - туда ему и дорога. Шарики будем давить. Вот из-за этого вашего интеллигентского слюнтяйства и пролезла на Землю зараза. Бозоиды, говорите? Я не я буду, если не сделаю им шариковый капут. А каждого предателя... 'Кто-то пришёл, - отметил Игрец.
– В подворотне трое. Двое - сопроводители, а третий? Привели в гостиницу нового клиента?'
– Эдик!
– позвал, сунувшись во двор, мороженщик.
– Тут до тебя дело.
– И что за дело?
– вяло осведомился Быстрицкий.
– Какая-то шмара ищет в Одессе хромого фраера с калечной левой рукой.
– И что мне до того за дело, Валентин?
– А то, шо как она говорит, так это получается он.
Мороженщик большим пальцем указал на Игреца.
– Ну, если он, так давай её сюда, посмотрим.
– Она шариковая на оба уха.
– Шариковая? Ну, она таки найдёт у меня фраера.
– Она ищет... меня?
– спросил Игрец. Силился понять: кто? Откуда?
На галерейную веранду выплыла Соня, перегнулась через перила, увидела мороженщика, стала спускаться.
– Ты намекаешь, надо устроить вам очную вставку?
– Быстрицкий откровенно развлекался. Весело ему.
Игрецу было не до шуток.
– Так куда её?
– деловито спросил художник.
– До хлопцев?
– Эдик, не делайте необратимых шагов!
– предостерёг Иосиф.
– Да иди ты!.. Ладно, ребятам её отдать никогда не поздно. Веди сюда, посмотрим, что за штучка.
– Ты у меня смотри!
– сказал вдруг Соня. За спиной у мужа остановилась. Решала: уйти или остаться? Осталась. Устроилась на скамейке, выбрала персик, положила перед собою на стол, глянула на Игреца. Глаза - как чёрные виноградины. Девочка с персиками, подсказала память. Игрец тряхнул головой, отогнал видение. 'К чёрту живопись, лишнее к чёрту. Кто меня ищет?' Мороженщик ввёл во двор под локоть... 'Лаура?!' Она дёрнула локтем, освободилась - возмущена была таким скотским обращением. Во двор ступила, задравши нос. Щурясь на свету после подворотного мрака, осмотрелась и обнаружила того, кого искала.
– Ной! Слава Бозу, ты нашёлся.
Игрец не был уверен, что надо кого-то славить. Когда Лаура осматривалась, заметил шарики: в правом ушке у неё и в левом.
***
– Ной! Всё-таки это ты?.. Нашла... Даже не верится!
Лаура на лавке рядом. Обняла. Рука её, как змея, обвила Игрецу плечи. Щупальца 'Интремедии' близко. Преодолев
– он спросил:
– Что ты здесь делаешь?
– Ты ещё спрашиваешь?! Я тебя искала! Нашла! И после этого ты... После того, что случилось там, после всех этих ужасов...
Лезли эмоции, жалость сильно мешала. Бедная девочка не виновата, что влюбилась в проходимца. Который к тому же убийца-профессионал. Влюбилась на свою голову сколько-то лет тому назад в Ноя, теперь кинулась за ним, очертя голову... 'Кинулась? Каким образом? Как она попала на Землю?' Что-то ещё мешало думать, кроме жалости. Страх? Игрец мельком глянул на Быстрицкого. Так и есть, за столом не один убийца, а два. Профессионал и любитель. Убийца по убеждению. Сам убивать не станет, только что сказал: 'Ребятам её отдать я всегда успею'. Соня ему: 'Ты у меня смотри!'. Переживает. За себя, а не за девчонку. Одни монстры за столом, ни одного нормального... Жалость, страх, отвращение. Игрец искал выход и не находил. Ясно, что Быстрицкий Лауру так просто не выпустит. Очевидно, что придётся вмешаться. Понятно, что защитить Лауру больше некому, потому что кинодскому политерию она безразлична, а Циммерман...
– Что такое?
– спросил Иосиф. На Лауру смотрел, как кролик на удава, но обращение почуял, точно прочёл мысли. На этот раз Игрец не смог увернуться от зрячего щупальца кинодского политерия. Прошлось по душе так, что потемнело в глазах.
Игреца чуть было не вышибло из тела прочь, он цеплялся за ментальный столб, происходящее видел отстранённо. Театр, вот на что это похоже, думал он. Задний двор гостиницы, стол и лавки, на лавках люди. Эдик, рядом с ним Соня. Напротив, через стол - Иосиф и Ной. Между Ноем и Циммерманом, с ногами на лавке - Лаура. Цепляется за Ноя, рукой обвила его плечи. Жертва. А я? Не участник, зритель. На участие нет сил. Влез политерий, чуть не вышиб из тела дух к чёртовой матери. С чего это он? Ёся говорил, если я попрошу, он поможет. Я просил? Игрец вернулся к реплике Циммермана.
Циммерман (Ною): Что такое? (Быстрицкому): Эдик, я не позволю твоим ребятам её тронуть.
'Что такое?' В ментальной плоскости резкий всплеск, вскинулись зрячие щупальца. '...не позволю!..' Тут меня и накрыло. Политерий кинулся на защиту. Почему? Ну-ка, ещё раз, без эмоций.
Циммерман (Ною): Что такое? (Быстрицкому): Эдик, я не позволю твоим ребятам её тронуть.
Соня: Кто здесь говорит за тронуть?
Быстрицкий (смущённо): Никто не говорит за тронуть. Только проколоть шарики. Это не больно: раз и... (мнётся, обращается к Лауре) Лаура, ты...
Лаура: Я вас не знаю.
Быстрицкий: Но я таки знаю вас. Вы же дочка Сабаса? Мы были с ним хорошо знакомы и даже имели кое-какие дела.
Лаура: Папу убили.
Быстрицкий (сильно смущён, трёт лоб): Как же это случилось?
Соня: Эдя, имей совесть, не мучай ребёнка.
Лаура (невидяще смотрит в стол): Что вы понимаете в мучениях? Знаете вы, каково вернуться домой и найти отца расстрелянным в затылок? Его и... всех их. Одри с Леграном в обнимку. Слышишь, Ной? На них сэкономили, хватило одной пули. Ты сбежал оттуда, а я...