Коснуться небес

Ритчи Криста

– Люди связывают любовь с насекомыми, дрожащими, бегающими и порхающими внутри их пищеварительной системы. У меня же никогда не было подобного недуга.

Его улыбка угасает.

– Это метафора.

– Я знаю, что это метафора, Рик.

– Тогда перестань быть умником и передай эту роль мне.

Я выпрямляюсь на стуле и становлюсь более серьезным.

– Я видел любовь, которая калечит. Взять хотя бы Лорена Хэйла и Лили Кэллоуэй - когда эмоции одного зашкаливают, другой это ощущает. Если ты разделишь их друг от друга, то каждый по отдельности

будет уже чем-то меньшим, чем полноценным Лореном и Лили. Если это и есть любовь, то я не хочу быть к ней причастен.

Я хочу быть целостным. Я хочу быть лучшей возможной версией самого себя, не рискуя быть раненным или сломленным.

– Ты можешь сопереживать Роуз?
– спрашивает он у меня.

– Да, но любовь - это слабость, которой я не поддаюсь.

– Иногда, Коннор, ты не можешь контролировать все, - говорит он мне.
– Даже весь твой ум не имеет власти над некоторыми вещами. Любовь, смерть - ты не можешь их предсказать. Они просто происходят.

– И ты считаешь, что это уже случилось?
– я отказываюсь от этого исхода. Он не поддается вычислению.

– Почему ты с ней?

– Притяжение.

– И?

– Притяжение.

– Что еще?

– Удовольствие - это просто слова, Фредерик.

– Любовь - это просто слово.

– Я не могу ее любить, - говорю я ему решительно, пока встаю и кладу в карман свой телефон.

Он остается сидеть, и тем ни менее я ощущаю, что у него надо мной есть некое преимущество. Он все еще видит то, что я не могу.

– И почему это?

– Умные люди совершают глупости, когда они влюблены. Я же пока не делаю ничего глупого.

Фредерик усмехается.

– Дай себе немного времени.

Я подавляю желание закатить глаза. Махнув ему на прощание рукой, я направляюсь к двери.

– Увидимся на следующей неделе.

– Жду этого с нетерпением.

– Конечно, ты ждешь, - бросаю я в ответ.
– Сможешь послушать о том, как я отшлепал мою девушку.

– Убирайся из моего офиса, Коннор, - он возвращается к своим бумагам, но пока я ухожу, то замечаю, как его ухмылка становится все шире и шире.

* * *

 Я заезжаю в винный магазин после сессии с Фредериком, и когда я наконец-то доезжаю домой, уже поздно. В гостиной выключен свет, и через стены не слышно кульминационных моментов Ло и Лили.

Поднявшись на второй этаж, я останавливаюсь у двери нашей спальни и стучу. Я не был таким вежливым с тех пор, как мы стали жить вместе. Есть некоторые препятствия, которые я хочу уничтожить ради Роуз.

Как только дверь со скрипом открывается, я вижу Роуз, она сидит на кровати, листая последний выпуск Vogue. Ее взгляд поднимается, и она роняет журнал на колени.

– Ты принес?

Я поднимаю коричневый бумажный пакет.

– Вино и текила, все, как ты просила, но я бы посоветовал тебе их не смешивать. Если ты конечно не хочешь завтра умирать от головной боли.

– Вино для тебя, - говорит она

коротко.

Мои брови приподнимаются. Значит текила для нее. Она довольно нервная.

Роуз похлопывает по матрасу.

– Садись, Ричард. Ты похож на испуганного котенка. Сэди поцарапала бы тебя за твою трусость.

– Моя кошка любит меня безоговорочно, - отвечаю я. Кровать покачивается, когда я забираюсь на нее и опускаю между нами бумажный пакет.
– И я в порядке, возможно, это ты проецируешь на меня свой страх, - я улыбаюсь, замечая, как в ее глазах на секунду появляется презрение.

– Я не боюсь, - она выпрямляется и отводит плечи назад.
– Я знаю, что именно мы будем сегодня делать. Но не могу сказать того же о тебе.

– Та что же мы делаем сегодня ночью, а?
– спрашиваю я.
– Кроме того, что планируем напиться.

Она тянется к бумажному пакету и достает бутылку Patron. Я наблюдаю за тем, как она открывает крышку и начинает потирать губы подолом своей ночной рубашки длиной до середины бедра. Рубашка шелковая и похожа на сорочку, которую обычно одевают под платье.

Я немедленно начинаю представлять, как медленно приподнимаю тонкую ткань по ее телу, оголяя его для своих прикосновений. Я хочу Роуз голой. Сейчас.

Терпение.

Я кладу руку на гладкую кожу ее ноги, ее кожа такая же шелковистая, как и ночная рубашка, но намного теплее. В секунду, одной рукой я притягиваю ее ближе к себе, и ее грудь вздымается. Но она сосредотачивается на вытирании горлышка своей бутылки Patron.

Роуз собирается пить прямо с бутылки. Она сильно старается развить наши отношения, раз отказывается от стакана. Это большое дело в мире Роуз Кэллоуэй. Ее усилия не проходят незамеченными с моей стороны.

Когда горлышко достаточно чистое для ее губ, Роуз делает глоток из бутылки. Она кивает в сторону пакета.

– Бери свое вино. И затем мы сыграем в игру.

– Что за игра?

– Правда или вызов.

Она говорит это с невозмутимым видом, почти что бросая мне вызов засмеяться. Мое выражение лица все еще самодовольное, но я не могу сдержаться от рвущегося наружу вопроса.

– В том числе мы планируем провести семь минут в раю?

Она бросает на меня пылкий взгляд.

– Мы играем. Не вынуждай меня тебя связывать.

Я смеюсь и потираю губы, не в силах сдержать свое веселье.

– Дорогая, если кто-то и будет связан, - говорю я, моя рука опускается к ее попке, - c’est toi.

То это ты.

ГЛАВА 21

РОУЗ КЭЛЛОУЭЙ

– Не будь таким неженкой, - говорю я Коннору.
– Если я не смогу чего-то сделать, то это придется делать тебе.

Хотя, после самоуверенного заявления о том, что он попытается меня связать, мое наглое поведение - это скорее защитный фасад, чем что-либо еще.