Коснуться небес

Ритчи Криста

– Ругательства не приведут тебя никуда в этой жизни, - непринужденно опровергает он.
– И просто, чтобы ты знала, я планировал пить из стакана только в том случае, если бы пролил вино на твое одеяло. Но ты проиграла.

Он делает вид, словно случайно собирается опрокинуть бутылку вина на мое белое ажурное одеяло. Мое сердце подпрыгивает к горлу, а страх наполняет глаза.

Коннор усмехается и затем подносит бутылку к своим губам, делая огромный глоток. Вино и текила - это стратегия. Мне нужно больше жидкого мужества, чем ему, и пусть даже я опьянею. Мне никогда не доводилось

видеть Коннора пьяным, но предполагаю, он с легкостью мог бы превратиться в пьяного мудилу. Того, с кем я бы не хотела играть в правду или вызов. Но тем ни менее я пойду на этот риск.

– Правда или вызов?
– спрашиваю я, сделав еще один глоток текилы. Спиртное скользит вниз по моему горлу, но я слишком нервничаю, чтобы переживать о жжении. Нормальные пары, которые делят друг с другом постель, чувствовали бы себя хорошо, играя вместе в правду или вызов. Еще одно свидетельство моей ненормальности. Мы оба - ненормальные.

Коннор даже не моргает.

– Правда.

Я не хочу делать эту игру легкой.

– Какая твоя любимая позиция в сексе?

– Я не хочу тебя обидеть, - говорит он, видя насквозь мой вопрос.
– Я знаю, ты переживаешь насчет секса, но обещаю, что буду...
– он улыбается собственным мыслям, - ... нет, это не совсем так.

– Ты собирался сказать нежным, не так ли?

Его губы растягиваются в еще более широкой улыбке, тем самым подтверждая мое предположение.

Во рту стоит послевкусие текилы, а голова идет кругом от мысли, что Коннор может быть вовсе не нежным. Я не самая мягкая девушка, так что один образ нежного обращения со мной какого-нибудь осторожного мальчика заставляет содрогнуться.

– Обещаю, что буду самим собой, - говорит он, усмехаясь и делая еще один глоток вина.

– Это хорошо, ты мне нравишься, - мой голос все еще холоден. Алкоголь пока что никак на меня не повлиял.

– Я нравлюсь? Qu’en est-il de l’amour?
– А как же любовь?

– Ты же не веришь в любовь, - отвечаю я.
– Так что ты потерял право быть любимым с моей стороны, - я уверенно киваю, подтверждая свою новую позицию.
– Но ты мне все еще нравишься. Не волнуйся.

– Я никогда не волнуюсь, - говорит он.
– И я верю в любовь. В детстве я думал, что она нереальна, но со временем увидел, что для некоторых людей любовь существует. Просто не для меня.

Верно. Он не может никого полюбить. Предполагаю, Коннор слишком аналитический. Я пришла к тому, что это просто нужно принять как данность, но часть меня все равно очень сильно желает стать его первой любовью, так же как он стал моей. Его рука продолжает двигается вниз, сжимая мою попку поверх шелковой ночной рубашки. Я снова опрокидываю бутылку Patron, делая небольшой глоток текилы.

– Ты не ответил на мой вопрос, - говорю я.

– Какова моя любимая позиция?

– Да.

– У меня есть множество фаворитов.

– Выбери одну, Ричард, - возмущаюсь я.

Он улыбается.

– Миссионерская... с некоторыми изменениями.

– Что за изменения?

Его губы сильнее изгибаются в улыбке, словно у него есть некая отдельная тайная шутка на этот счет. Мне хочется врезать ему за эту улыбку, но одновременно

с тем я жажду, чтобы он поцеловал меня. Эта странная смесь сводит с ума.

По крайней мере Коннор не хочет, чтобы я объездила его член, подобно сексуальной госпоже. Не думаю, что смогла бы выкинуть что-то подобное. Это явно не то, что я себе представляла, мечтая о сексе. Хотя, предполагаю, что при знакомстве со мной, эта картинка нередко всплывает в головах у людей. Я в туфлях, с приставленным к горлу мужчины каблуком. Все эти годы я тоже верила в этот стереотип. Верила, что будучи сильной и уверенной женщиной за пределами спальни, мне придется в равной степени доминировать и внутри нее. Именно по этой причине во временна учебы в колледже, я редко приглашала ребят к себе в комнату. Потому что я бы попросту разочаровала их. Для меня было предпочтительнее вышвырнуть парня за двери и услышать, как он назовет меня ледяной сучкой, чем быть высмеянной за несоответствие его фантазиям.

Все мы представляем собой что-то большее, чем кажемся другим.

– Правда или вызов?
– его вопрос прерывает поток моих мыслей.

– Правда.

– Какая твоя самая странная фантазия?

– Я передумала. Я выберу вызов, - говорю я быстро.

Он смеется.

– Играй по правилам, дорогая.

– Вызов, - повторяю я, не отступая.

– Ладно. На этот раз я позволю тебя обмануть меня.

Обмануть. Это гнусное слово, но я все же не подаюсь и стою на своем.

– Я вызываю тебя...
– его взгляд окидывает пространство комнаты, в конечном итоге останавливаясь на мне.
– Ответить на мой вопрос, - он широко усмехается.

– Ты ужасен, - невозмутимо отвечаю я.

– Ты любишь меня. Даже если отныне не собираешься говорить об этом вслух.

– Возможно.

Гм. Я смотрю на свою предательскую бутылку Patron, от содержимого которой мой мозг уже довольно затуманен, а губы онемели.

Рука Коннора спускается еще ниже по моей попке и подтягивает меня так близко, что я оказываюсь буквально у него на коленях, с разведенными в стороны ногами. Коннор убирает волосы у меня с шеи и оставляет легкий поцелуй на моей шее. Он наблюдает за тем, как мое тело реагирует на это касание в сочетании с теплом от алкоголя и головокружительной близостью наших тел.

– Ты хотела сыграть в эту игру, - напоминает он мне. – Значит, где-то глубоко в своем сердце ты жаждала, чтобы эти вещи стали раскрыты.

Так и было. И по этой же причине, я пью алкоголь. Чтобы усилить свое мужество. Я делаю еще один маленький глоток, смачивая губы текилой. Коннор медленно проводит по ним своим большим пальцем. И когда мое дыхание замирает, он отнимает свой палец от моих губ и засовывает его себе в рот, пробуя алкоголь.

– Моя самая странная фантазия?
– повторяю я, пристально глядя на Коннора так, словно он наиболее интересный экземпляр мужчины во всей Вселенной. Для меня он определенно является именно таким. В этот момент ответ на его вопрос настигает меня, и кровь отливает от моего лица. Я еще даже и близко не так пьяна, чтобы осмелиться рассказать ему это. Но с другой стороны, я не могу солгать. Я неистово сильно ненавижу обман.
– Спроси меня о чем-нибудь другом.