Костанътинъ
Шрифт:
Задание на следующее лето Константин дал себе сам: подтянуться по китайскому языку. Не хотелось бы ему еще раз так унизительно краснеть.
Зато экскурсия по городу была просто потрясающей.
Китай готовил так, что просто пальчики оближешь! Константин, из-за того, что не поужинал, бросился спать и был голоден как волк.
Ван Яо заметил голодный взгляд Константина, направленный на полуприготовленную еду.
– Проголодался?
– Да, крестный. Вчера же не ел ничего...
Мальчик набросился на еду как она была поставлена перед
Константин сыто откинулся на стуле: Китай так же готовил, как и папа – все порции были большим (но не такие, как у Альфреда с Макдональдсом).
– Очень вкусно все было, спасибо!
– Замечательно, ару. Я чувствую, что ты занимался с отцом физической подготовкой. Как ты смотришь на то, чтобы пробежаться со мной по Великой Китайской Стене?
– Это было бы потрясающе!
– Тогда за мной, ару!
Китай с ним разговаривал, по его просьбе, частично на английском, частично на китайском. Они пробежали, его по мнению, уже далеко не первый километр... Мальчик был уже почти на издыхании, но Китай как это словно бы чувствовал и остановился.
Ван Яо обернулся: Константин тяжело дышал, пытаясь перевести дух.
– Устал, ару? – при этом улыбаясь уголками рта.
– Нет, – сухо ответил крестник, тяжело дыша. – Но больше я так бегать не буду...
Ван не сдержал свой смех. Сын все больше напоминал ему отца – тот тоже не любил признаваться в собственной слабости.
С неба послышался знакомый рокот и на руку Константину опустился знакомый черный орел. Орел сжимал в лапах что-то похожее на пергаментный сверток, завещанный алой лентой.
– Импер, ты? – с этими словами Константин извлек из его лап сверток. Орел сразу же подлетел к Яо и сел ему на плечо. Яо погладил его по крыльям, любуясь сверкающим на солнце оперением.
– Тут просто письмо от отца... Тебе привет передает и выражает почтение... – Константин читал письмо: его глаза перебегали со строчки на строчку.
– Взаимно, ару. Пошли обратно. Прогулка у нас и без того затянулась, – предложил Яо. Орел вновь взлетел в небо и опустился на плечо уже своего хозяина. – Нас ждет чай.
Что-что, а чай для Китая был очень важен...
Константин, скрыв быструю улыбку, пошел следом за Ваном Яо.
– Чего бы ты хотел, ару?
Они в этот момент гуляли по рынку вместе с Ваном Яо и воплощением этого самого города, Гон-Конга.
Проходя меж рядов, он видел тысячи игрушек, зонтов, подделок, подарочков, глаза прямо разбегались. Пестрые ленты, яркие вывески, забегаловки... Соседствовали с высокими небоскребами из стекла и бетона. Там бегали по коридорам люди, одетые в самые разные деловые костюмы, с бумагами и прочем скрабом в руках. Все восточное, иное...
Гонконг иногда посматривал в свой навороченный телефон: обновлял свои приложения, смотрел новости, погоду и фондовые индексы. Лазал в интернет бессчетное количество раз. Константин ему тихо завидовал: такой
Отец много лет запрещал ему иметь телефон, хоть потом и снизошел до простой, без изысков, трубки. Так, чтобы звонил, да и только.
– Даже не знаю... Вроде все есть, – протянул крестник, задумчиво глядя по сторонам. Ван Яо засмеялся, задрав голову кверху. Гон-Конг заулыбался, глядя прямо ему в лицо.
– Может, мы тебе кое-что подарим из наших национальных одежд?
– Это же так дорого! – воскликнул сразу мальчик, – зачем?
Китайский шелк (1) был дорогим, и это Константин знал не понаслышке. Ему о нем рассказывали на уроках.
– Идем-идем, – Гонконг все еще улыбался ему, – ты – часть нашей семьи, а теперь и еще – наш гость.
– Но...
– Идем, ару!
Осталось только покориться ведущим его куда-то двум азиатам.
Магазин производил впечатление чего-то весьма необыкновенного, странного. Тянуло благовониями, к ним Константин уже смог привыкнуть за пару дней своего пребывания и на стенах были картины-панно из сцен жизни Китая.
С потолка до пола, спускались самые разные рулоны и отрезы тканей. Пара девушек – две китаянки, старательно обслуживали покупателей.
Ван Яо с интересом, но вскользь пробежал по панно взглядом. Гон-Конг уже смотрел рулон красивого черного шелка.
Девушка-китаянка, от пары брошенных слов Китая, быстро привела их в закоулок (так про себя Константин назвал этот черный угол) и оставила их смотреть.
Тут ткани отличались особенно – явно безумно дорогие и богатые на цвета, узоры и украшения.
– Выбирай! – отозвался Гонконг, – я думаю, тебе тут нравится все...
– Еще бы... Особенно цена. – Константин поднимал брови, глядя на ценники, их – то он научился читать.
Китай любовался красивым золотым шелком, мял его пальцами. Шелк стекал по руке, подобно воде. Его блики завораживали.
Константин, тем временем, уже нашел подходящее, но не себе, а отцу – цвет шелка подходил под цвет глаз отца. Ему бы очень понравилось, наверное... Шелковая рубашка была бы идеальной, красивой... и правильной.
Гонконг заметил нерешительность Константина и подозвал Китая.
– Ивану? – спросил Китай сразу же, только окинув взглядом ткань.
– Да. Я прекрасно знаю все нюансы его глаз, – виновато улыбнулся Константин и внезапно посуровел. – Я знаю, на что он пошел...
Китай молча кивнул, глядя ему прямо в глаза.
– А у тебя немного иные глаза... – сказал Китай неожиданно по-русски, – и в них – море доброты, доблести, так высоко ценимыми Иваном, ведь я его знаю очень давно. Честь, достоинство... Даже некая сумасшедшая примесь – все присутствует в тебе... Вы так друг другу подходите... Я так же знаю и тайну Ивана, – Константин потрясенно глядит на Яо. Он знал – так довериться кому-то Иван никогда бы не осмелился. Дело не так-то просто. – Да-да, не удивляйся. Но есть и еще кое-что... Ты хитер, изворотлив, умен. Я это чувствую в разговоре с тобой. Ты осторожен, сдержан в своих высказываниях... Из тебя бы вышла потрясающая страна...