Костанътинъ
Шрифт:
И зачем он пришел на завтрак?!
– Константин, все хорошо? – спросила Гермиона, вмиг увидевшая остатки его дурного настроения на лице. – Ты не был на вчерашнем ужине...
– Голова разболелась, – грубо ответил ей парень. И отвел глаза. – Я заснул и тупо его пропустил.
Не такой он был человек, чтобы лгать.
Сзади к нему, шелестя мантией, подошел поминаемый им в мыслях директор. Константин ругнулся про себя.
– Мистер Брагинский, вас немедленно хочет видеть ваш крестный отец. Он сейчас ждет вас
Мальчик даже не шевельнулся. Он сначала прожевал кусок мяса, затем спокойно положил вилку на место, где ей и полагалось быть.
– По какому поводу крестный не говорил, сэр? – обернулся он наконец к директору школы.
Альбус Дамблдор отрицательно покачал головой, вглядываясь в лицо Константина. У того на лице заиграла какая-то кривая ухмылка. Мальчик с трудом скрыл свою было мелькнувшую ярость на лице под маской благожелательного интереса. И поставил блок, так как директор попытался считать с него информацию.
– Иду, – ответил он после секунды раздумий.
В кабинете из угла в угол метался Артур Кёркленд. Он и понятия не имел, как теперь ему выпутываться из сложившейся ситуации. Иван, в разговоре с ним, в котором прямо-таки проскальзывал сарказм и едва сдерживаемая им ярость от услышанного куска правды(сын сразу же написал письмо отцу) – от одного из фрагментов. А увидеть Россию в ярости и очень разозленным Англии очень не хотелось.
Разговор с ним выбил у него почву из-под ног. План, холимый и лелеянный уже не один год, летел коту под хвост.
Дверь распахнулась и широкими шагами в кабинет директора зашел Константин.
Артур предпринял попытку: улыбнулся ему и поздоровался, но увидел в глазах парня ледяной холод и равнодушие к себе.
– Зачем ты сюда пришел, крестный? – процедил мальчик сквозь стиснутые зубы вместо приветствия. Он едва сдерживал себя.
– Повидаться с то...
– Повидался, увидел и что с этого? Мне легче? Я прекрасно знаю, зачем ты здесь. Небось отец тебя почти сразу же вышвырнул... Или нет?
Артур поморщился, вспоминая хладный, невеселый смех за своей спиной. И да, действительно, Иван в спокойной форме приказал ему выйти вон и долгое время не показываться ему на глаза.
Портреты на стенах беспокойно зашептались. Кто-то покачал головой.
– Я хотел сказать...
Мальчик резко бросился к нему и с силой швырнул его о стену. Один мужчина из изображенных в раме близкой к Артуру, с криком выскочил в другой раме.
Тот был так ошеломлен, что не успел ничего сделать. Палочка вмиг была приставлена к горлу.
– Что ты хотел сказать? Что сочувствуешь мне? – голос был полон яда. – Мне теперь-то все ясно, как ты хотел меня использовать... А я – не игрушка в твоих тонких пальцах, не кукла и не бесчувственная вещь! Я доверял тебе... Говорил о многих тайнах... Радовался, что у меня такой необычный крестный... Оправдать можно
– Я не могу...
– Я сказал: говори правду! Почему Лорд Волан-де-Морт напал на мою семью? Использовать меня втемную не получится.
– Я не могу сказать! – Артур попытался вырваться, но в этом не преуспел: у мальчика была поистине стальная хватка. Он начал кашлять от недостатка воздуха. – Это не только моя тайна!
– Но и отца, этого директора и еще пары-тройки магов, – Константин не спрашивал, утверждал, – так ведь?
Артур молчал. План должен быть исполнен. План по спасению магического мира. Несмотря ни на что, иначе ему и его стране – не жить. А для того, чтобы этого добиться, нужно было пустить одну-единственную жизнь под откос, на заклание.
И именно этой идеальной жертвой и стал Константин.
Но он никогда не учитывал его мнение как отдельной пешки. И мнение Ивана, как его опекуна. Когда идет большая игра, не отвлекаешься на внешние факторы...
Пешка вот-вот грозила стать ферзем. Иван поработал с мальчиком на совесть, чтобы план Кёркленда пошел прахом и все усилия были сведены на нет. Старший Брагинский заслужил аплодисменты. Ведь он тоже преследует свою цель, но она была для Англии пока совсем неясной.
Он, отец, не хотел такой бесславной гибели, пусть даже не родного, но любимого сына. И не такого как он, не воплощения, а обычного человека, точнее мага. Иван никогда не разбрасывался лишними людьми, попавшими ему под покровительство.
Константин выпустил крестного из рук и Артур начал судорожно сглатывать желанный воздух. Лицо парня выражало дикое презрение.
– С этого дня у меня нет больше еще одного крестного. У меня есть отец, дядя Яо, дядя Гилберт. У тебя гнилым стало твое сердце. И глаза потеряли жизнь...
Глаза Англии расширились. Такого он не предполагал, но лицо мальчика, полное гнева и боли, слишком ясно обо всем говорило.
– И еще. Я отказываюсь быть гражданином Англии. Я, тщательно все взвесив, все же откажусь от второго паспорта. Прощай. Тебе пора. Уходи.
– Ты не можешь так поступить! – воплощение смогло это воскликнуть во весь голос, распугивая портреты. – Ты родился у меня в стране! Ты...
– Я. Отказываюсь. От. Гражданства. – Произнес каждое слово раздельно мальчик. – Что непонятного? Пока.
И парень, вышибив ногой дверь, был таков.
Артур так и остался стоять с открытым ртом.
Константин чувствовал, что этот разговор лишил его душевного спокойствия. Его ноги сами привели в подземелья. Он на минуту замер у знакомой двери, ведущей в кабинет зельеварения. Хотел постучать и опустил поднятую руку.