Костанътинъ
Шрифт:
Но дверь распахнулась сама собой и на него с порога смотрели знакомые черные глаза-туннели. Снейп окинул внимательным взглядом ученика и молча пропустил его в свой кабинет.
– Здравствуйте, сэр. Можно пройти? – Константин взглянул на декана.
– Проходите, мистер Брагинский. Судя по вашему лицу что-то у вас случилось.
– Я не очень-то хочу об этом распространяться. – Мальчик сел за первую парту. На душе было мерзко. – Проблемы в семье очень большие... Я только что поссорился с одним из крестных... И, по сути, лишился еще одного близкого человека. Он лгал мне, глядя прямо
– Сочувствую вам, – темные глаза мерцанули в свете свечей.
Парень кивнул, все еще думая о своем, но все равно встал. У Снейпа над кипятим котлом поднимался темно-серый, густой пар. Изредка он помешивал по часовой стрелке его содержимое. Мальчика это заинтересовало.
– Это зелье для сна без сновидений для Больничного крыла, – заметил испытывающий взгляд молодого человека Снейп, – вторая стадия.
– Отец готовит его обычно сам, меня к котлу не подпускает почему-то...
– Вы знаете состав?
– Угу, знаю. Но...
– Оно может готовиться только одной рукой зельевара, которая и собирала травы; соответственно и заниматься приготовлением может только сам зельевар.
– Ах вот оно что! – улыбнулся мальчик. – Мы еще не все успели изучить с ним.
– Тогда... Давайте начинайте готовить одно из ваших заданий. Пусть это будет бодрящее зелье. Ингредиенты, как всегда, в шкафу.
Мальчик вышел от декана усталым, но уже больше счастливым, чем несчастным, которым он чувствовал всего пару часов назад. Тяжелая, требующая кропотливого труда работа, вселила в него уверенность и вернула жизнь более-менее на круги своя.
Иван выглядел и чувствовал себя неважно(1), и поэтому не захотел в этом году праздновать свое День Рождение, решив остаться дома в полном одиночестве.
Еще он сорвался на Англию. Ему чудом удалось сохранить спокойствие: в его крови до сих пор бурил недавно произошедший теракт(2), вызвавший широкий общественный резонанс. Иначе Англию пришлось бы отскребать от стен.
Артур практически спасся отсюда бегством.
Девятого декабря во время 12-го испытательного пуска в очередной раз взорвалась межконтинентальная баллистическая ракета морского базирования «Булава-30», которую стали называть самым заметным и дорогостоящим провалом отечественного ОПК. Заразу занесло в небо Норвегии, вместо Камчатки, и горящие обломки затонули в море. Пришлось еще и разговаривать с Норвегией, долго уговаривать его в том, что он не имел цели поразить или ударить или ранить его.
Поэтому причин для плохо настроения было предостаточно. Еще и Константин написал письмо, и Иван в который раз на своем веку убедился в сволочной породе англичанина. Он встречал Новый год в скверном расположении духа.
– И что же ты мне готовишь, две тысячи десятый год, а? – спросил вслух Иван, глядя в телевизор на поздравляющего с Новым годом президента.
Комментарий к Глава 9. Приоритеты.
(1) Вторая волна птичьего гриппа в самом разгаре. Примечание автора.
(2) Скорый поезд «Невский экспресс» был подорван на границе Новгородской и Тверской областей – во второй раз за последние два года. Погибли 28 человек, 90 были ранены.
====== Глава 10.
Посылка от отца опоздала, и Империя прилетел лишь седьмого января, аккурат к Рождеству. Накануне в церкви всех религий была служба, и Константин со всеми учениками, которые были в такой же вере как и он сам, отстояли службу.
Большая, но легкая посылка легла на стол. Почти все, кто остался в школе на каникулы, оглянулись. Мальчик сразу же стал вскрывать коробку.
Он быстро нашел письмо – оно лежало сверху, поверх нескольких свертков. Но жажда увидеть подарки пересилила. Письмо исчезло в кармане мантии, и первый сверток, что лежал сверху, был поднят на колени. Сверток был очень мягким на ощупь и легким.
Мальчик разорвал упаковку и его взору представился... Свитер. Но иной – трехцветный в расцветку российского флага. Явно ручной вязки.
Улыбка парня стала шире. Он провел рукой по связанной шерсти. Отец...
По-видимому, отцу нельзя было выходить из дома, по причине слабой формы A/H1N1, а подарок дарить было нужно. А так как он вяжет, то...
Шерсть и спицы, и еще – ловкие руки... И немного свободного времени.
Он достал еще один сверток, тоже легкий.
Развернул и ему на руки опустился большой, алый, шелковый прямоугольник со знакомой символикой в виде пяти звезд в углу... Флаг КНР! Это уже дядя Яо постарался.
Записка была написана знакомыми иероглифами и Константин в который раз убедился – у Яо идеальный почерк, выработанный веками. Вот что писал Яо:
“Ару, здравствуй. Так как мы все все еще находимся в карантине, общаемся друг с другом либо по интернету, либо по звонкам, либо по письмам. Соответственно подарки у нас – более чем скромные в этом году, но я думаю, что настоящая красота в их простоте. Тем более, ты уже давно хотел мой флаг к себе в коллекцию...”
Это было так. Константин собирал флаги всех стран. Об этом многие знали, и иногда дарили ему их. Но пока, разумеется, собрал не все, так как стран было много. Большая коллекция, за которой он ухаживал, всячески пополняя, хранилась в одной из комнат отцовского дома специально выделенная для этого.
“... Поздравляю тебя со всеми праздниками и желаю самого главного – здоровья. Передаю тебе всяческие приветы и пожелания. ”
Внизу стояла его подпись и далее шел другой почерк, уже русский.
” Привет, мой любимый сын. Как Ван Яо и написал выше – красота в простоте. Этот свитер, наконец-то довязанный мной в свободное время, будет греть тебя холодными зимними вечерами. Мне будет приятно, если ты его наденешь на праздники... Которые пока еще, надеюсь, у тебя не прошли. Дела у нас не очень.
Недавно, еще в прошлом году, состоялся теракт “Невского экспресса”, унесший жизни моих граждан. Тут, до тебя, новости доходят медленно, и поэтому я сообщаю тебе об этом... Резонанс был огромный – меня дико лихорадило от самых разных общественных мнений, идей, боли... А еще тут этот поганый вирус!
Я уже начинаю бояться две тысячи десятого...
Кстати, одна приятная новость: вот-вот объявят город, куда ты поедешь на первый тур ТпЗ. Надеюсь, там мы точно встретимся.
С любовью, твой отец... Иван Иванович Брагинский.”