Костанътинъ
Шрифт:
– Это не моя тайна. Но...- Константин колебался недолго. – Часть я вам скажу. Отец не является моим биологическим отцом по сути... Он усыновил меня. Больше я ничего сказать и рассказать вам не в силах...
Люпин кивает. Он прекрасно понимает слизеринца, сидящего перед ним. Если это выплывет наружу, то ему попросту не выжить на собственном факультете.
– Отец вообще не велел мне трепаться об этом, – парень отводит глаза от учителя, – и поэтому я тоже хочу, чтобы вы помолчали об этом факте.
– Наш долг – чтобы
– Спасибо, – тихо сказал Константин.
– Итак... У нас имеются три главных страха, с которыми ты пришел ко мне на урок. Это огонь, отец и дементоры. Или еще страх испугаться.
– Страх испугаться? Я что, боюсь чувства подступающего страха?
– Ты боишься самого чувства страха. Боишься не найти решения, того или иного, чтобы страх отступил.
– Профессор Люпин, вы ведь хорошо знаете дементоров… как с...
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал Люпин.
Вошел Снейп с дымящимся бокалом в руках, увидел Константина и сощурился.
– А, это вы, Северус, – улыбнулся Люпин. – Благодарю вас. Поставьте, пожалуйста, на стол.
Снейп поглядел на Константина, на Люпина и затем поставил бокал.
Но мальчик уже в упор глядел на зелье. Узнал мгновенно, ну как же, это ведь одна из разработок его отца... Потом на Люпина, а потом, с ужасом и на Снейпа. И медленно поднялся с кресла.
– Не может быть... – Обессилено произнес он. – Вы... Вы...
Снейп торжествующе смотрел на Люпина, который повесил голову – увидел, как Константин на него реагирует.
– Да, мистер Брагинский, наш глубоко уважаемый профессор Люпин – оборотень.
– И сколько еще скелетов в шкафу в этой школе? – риторически спросил парень, поводя руками и плюхнувшись обратно на свое место. – Еще кто-нибудь об этом факте знает?
– Весь состав преподавателей... И директор.
– А я-то думал, почему вы пропадаете всегда в полнолуние... Дурак. – Горестно усмехнулся мальчик. – Ладно. Вы молчите – я молчу. К оборотням у нас лояльное отношение в стране... Не то, что у вас.
Снейп молча унес пустой бокал. Он еще дымился от зелья, которого там уже не было.
– Итак… – Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Константину, чтобы он сделал то же самое. – Заклинание, которому я собираюсь тебя научить, Константин, – это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно называется заклинание Патронуса. Не слышал?
– Нет. Потому что я не особо интересуюсь защитными чарами... А как оно действует? – занервничал слегка Константин.
– Если все сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, – пояснил Люпин. – Патронус – что-то вроде покровителя, будет тебе щитом против дементора. В общем, антидементор.
– А на что он будет похож? На оружие, типа щита, или
– У каждого получается свой патронус... Патронус – это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают – надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, – продолжил профессор Люпин. – Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам.
– А как вы его вызываете?
– Надо сосредоточиться на одном-единственном, самом счастливом воспоминании и произнести магические слова, – объяснил профессор.
Константин задумался. У него было много счастливых воспоминаний... Но что выбрать?
В поисках ответа он вопросительно взглянул на профессора.
– Что такое? – спросил тот.
– Это может быть обычное воспоминание или что-то совсем особенное, твое, лично?
– Какое принесет тебе больше положительных эмоций. И никакого отрицательного эффекта. – Улыбнулся преподаватель.
– Тогда я нашел.
– А теперь слова… – Люпин прокашлялся. – Экспекто патронум!
– Экспекто патронум, – проговорил Константин, стараясь соблюдать ударение. – Экспекто патронум.
– Ты хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании? – спросил Люпин.
– Угу.
– Тогда... Мы должны на ком-то попрактиковаться. – У Люпина ярко сверкали глаза.
– Ну не на живом же...- пробурчал Константин.
– Рад, что ты это понимаешь. Нет, нашим опытным образцом будет боггарт. Увидит тебя и превратиться...
– Понял.
Люпин с учеником поднялись с кресел и направились к шкафу. Шкаф, как увидел парень, мелко подрагивал.
– Готов?
– Да.
Из шкафа медленно поднялся дементор, его закрытое капюшоном лицо повернуто к Константину, а блестящая чешуйчатая рука крепко вцепилась в мантию. Лампы замигали и погасли. Дементор, хрипло дыша, медленно поплыл к нему. И на Константина накатилась знакомая до боли волна ледяного холода…
– Экспекто патронум! – завопил он.
Но и кабинет, и дементор уже растворялись в знакомом густом белом тумане. В голове эхом отдавались крики родной матери, и звучали они куда громче, чем раньше.
«Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…»
«Отойди… Отойди, девчонка…»
И другое воспоминание...
«... тихо, тихо-тихо... – шептал ему сорванный, дрожащий от волнения голос отца. Он гладил дрожащего с головы до пят мальчика. Прямо перед их глазами загорелся капот машины.- Сейчас. Не бойся, все хорошо... Я с тобой, все...»
– Константин! – позвал откуда-то голос.
Он вернулся в реальность. Он лежал на полу ничком. В комнате горел свет. И ему даже не надо было спрашивать о том, что случилось.