Костанътинъ

Кайнэ

Константин, собрав себя в кулак, смог выполнить все более-менее на хорошем уровне. Но тоже выполз из кабинета с облегчением.

Сетования Гермионы из-за того, что ее черепаха получилась уж очень похожей на морскую вместо обычной, вызывали только всеобщее раздражение. Константин откровенно поржал над ее проблемами.

Самый поганый, по мнению Константина, был экзамен по прорицаниям. Он-то и превзошел все его ожидания.

Профессор Трелони предсказала что:

“... Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении

двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером… до полуночи… слуга… отправится… на воссоединение… с господином…”

Константин был единственным свидетелем, и остался в полном недоумении: это она о Сириусе Блэке или о ком-то другом? Он не был дураком, чтобы не увидеть в ее словах истинного пророчества...

Они с Гермионой вышли погулять. И тут увидели рыжего кота, а в зубах у него...

– Короста! – вырвалось у Константина, мгновенно узнавшего крысу Рона. Та барахталась у него в острых зубах.

Но кот, увидя их, перешел на прыжки, быстро удаляясь от них. Мальчик с девочкой побежали за ним.

– Живоглотик! Глотик! Отдай!

– Вот, ну... у тебя... и кот, Гермиона, – Константин уже морщился от колотья в боку от быстрого бега за животным. – Молниеносный...

Кот неожиданно образцовой ласточкой нырнул под дерево и дерево неожиданно ожило.

Константин чудом успел увернуться от хлещущих ветвей, перекатившись по земле.

– Гремучая Ива! – Гермионе тоже пришлось рухнуть на землю.

– Вот шкет мелкий! Умен, зараза! – насмешливо произнес Константин, аккуратно поднимаясь с земли, помогая подняться и самой Гермионе, и отходя от буйной Ивы. – Мы его там не достанем!

Рыжий кот насмешливо блеснул своими глазками из-под коряги и тут дерево неожиданно замерло, словно на него наложили чары помех. И нырнул в темный лаз, который, оказывается, был у корней дерева.

Оба, не сговариваясь, снова рванули за котом с крысой в зубах. Константин поспешил за ним – пролез в нору головой вперед и по земляному накату соскользнул на пол низкого туннеля. Глотик поджидал неподалеку, его глаза сверкали фосфорными угольками. Еще мгновение – и рядом приземлилась Гермиона.

Кот драл когти дальше. Это же пришлось сделать и им. Туннель был прямо им впору – идти не прогибаясь от низости потолка.

– Куда ведет этот туннель? – чуть слышно спросила Гермиона.

– У меня есть одно подозрение... В Хогсмид. – Тихо произнес мальчик, сказав волшебной палочке “Люмос”, чтобы не идти в темноте.

Впереди маячил пушистый хвост Живоглота, насмешливо то исчезая, то вновь появляясь. Гадкий кот не выпускал своей добычи.

Но вот туннель пошел вверх, затем свернул, и Живоглот куда-то исчез. Сбоку Константин увидел слабый свет, падающий из какой-то дыры. Они с Гермионой на мгновение замерли, переведя дух, подошли к ней, подняли волшебные палочки и заглянули внутрь.

С той стороны оказалась комната –

пыльная и разоренная. Обои клочьями свисали со стен, весь пол в грязи, мебель сломана, словно кто-то ее крушил, окна заколочены досками.

Парень взглянул на Гермиону, вид у нее был изрядно напуганный, но она согласно кивнула.

Он протиснулся в проем и огляделся. Комната была пуста, но справа виднелась открытая дверь, ведущая в полутемный коридор. Гермиона снова сжала руку Константина, ее широко открытые глаза пробежали по забитым окнам.

– По-моему мы в Визжащей хижине. Точно!

Константин тоже огляделся, рядом стояло разбитое деревянное кресло на трех ножках и с выломанными подлокотниками. Гарри с сомнением покачал головой:

– Это явно не привидения натворили.

Над головами у них послышался какой-то скрип – на втором этаже явно что-то происходило. Друзья уставились в потолок, Гермиона с такой силой ухватилась за руку мальчика, что у него онемели пальцы. Обернувшись к ней, он вопросительно поднял брови – Гермиона, соглашаясь, кивнула еще раз.

Тихо вышли в прихожую и начали подниматься по шаткой и валкой, гнилой лестнице. Все вокруг покрывал толстый слой пыли, но на полу виднелась широкая чистая полоса: видно, что-то тащили наверх, и совсем недавно.

Поднялись на темную площадку.

– Нокс, – произнесли вместе как можно тише, и свет на концах палочек погас. Перед ними была единственная чуть приоткрытая дверь. Подкравшись, они услышали внутри какое-то движение, чей-то приглушенный стон и короткое басовитое мурлыканье. Друзья в последний раз обменялись взглядами и кивками.

Твердой рукой выставив перед собой волшебную палочку, Константин ударом ноги широко распахнул дверь. На великолепной кровати с пыльным пологом на четырех столбах возлежал Живоглот. Увидев вошедших, он опять громко заурчал. А рядом...

Грива спутанных грязных волос свисала ниже плеч; не будь глаз, горевших в глубоких глазницах, его можно было бы принять за мертвеца – воскового цвета кожа так туго обтягивала кости лица, что оно походило на череп, желтые зубы оскалились в усмешке. Это был Сириус Блэк. В руках у него была крыса Рона.

– Экспеллиармус! – каркнул он, направив на друзей волшебную палочку.

Палочки Константина и Гермионы вырвались из рук и, взмыв в воздух, оказались у Блэка.

– Вы! – воскликнула Гермиона от испуга, но Константин мертвой хваткой вцепился в нее и с силой задвинул себе за спину, как более слабую. – И все это время вы были здесь!

Константина обожгло изнутри кипящей ненавистью к преступнику. Но он сдерживался. Нужно знать, с кем имеешь дело. Тем более, это взрослый противник.

– Здесь, – голос Блэка звучал неровно, надтреснуто, как будто он давно разучился говорить. – Здее-е-е-сь.

– Что вам от нас, школьников нужно? – спросил Константин, при этом незаметно нырнул рукой в карман. Там у него был армейский нож взятый с собой на всякий случай.

– Вот эта крыса... В прямом и переносном смысле, – тяжелые веки немигающе смотрели на парня. – Только один умрет этой ночью...