Костры Фламандии
Шрифт:
– А еще сообщи ему, что объявляешь себя наказным атаманом, командующим всеми казаками, которые прибыли во Францию. Скажи, что, мол, умирая, так повелел Сирко. Словом, подумайте, как все это получше преподнести майору.
– Это еще зачем? Срубить ему голову – и все.
– Просто так, взять и казнить Корецкого – это значит вызвать гнев Варшавы. Всполошатся политики, начнется расследование, пойдут пересуды. Другое дело, если Корецкий выдаст свои замыслы в присутствии французов. Благодаря этому мы сможем добиться, чтобы французское правительство уведомило о его злодействе польского посла
– Пардон, – примирительно молвил князь, – в пылу схватки я совершенно забыл, что сейчас мы вступаем на иное поле брани, на котором дерется воронье от политики.
Большой, украшенный серебряными вензелями ларец оказался настоящим шедевром. Вполне возможно, что он был лучшим из всего, что удалось сделать древнему мастеру за всю его жизнь.
Мадам Коле осторожно поставила ларец на стол, рукавом платья смела пыль и уставилась на Диану.
– Если там не окажется нужная вам бумага, я смогу взять хотя бы часть этих денег? – повела она подбородком в сторону монет.
– Можете взять их уже сейчас. Они ваши. Независимо от того, насколько успешными будут мои поиски. А теперь оставьте меня наедине со своим ларцом.
Графине дважды пришлось просмотреть большую кипу писем, копий, всяческих посланий Великого магистра, долговых расписок, еще каких-то официальных бумаг, пока наконец она не наткнулась на небольшой клочок бумаги, который счастливо затерялся в небольшом самодельном альбоме, служившем одному из рода де Боже чем-то вроде дневника, между слипшимися пергаментными листами.
Обнаружив записку, Диана, прежде всего, взглянула на подпись и, найдя там желанное: «Великий магистр Жак де Моле», ощутила, что пальцы ее мелко задрожали от волнения. Оно было настолько сильным, словно она уже наткнулась на тайные сокровища ордена.
Несколько минут графиня сидела, положив обе ладони на записку, словно на Библию, и закрыв глаза. Она сидела, затаив дыхание, побаиваясь, как бы одно-единственное неосторожное движение не вспугнуло столь щедро ниспосланную ей Господом удачу.
Дело было даже не в сокровищах тамплиеров. О них графиня сейчас не думала. Ее вдруг обуяла радость архивариуса, наткнувшегося на древний манускрипт; ликование богатого кладоискателя, нашедшего клад (не кто-то иной, не миллионы других, а именно он), который ему, богачу, по большому счету, совершенно ни к чему.
«Графу Гишару де Боже… – «Гишару де Боже? – повторила Диана. – Кто это, сын Гийома де Боже, предшественника Жака де Моле на посту Великого магистра ордена? Надо бы выяснить». – Мой юный друг, в эти тяжелые для меня и всего нашего ордена минут, я обращаюсь к вам, доверяя самое ценное, что есть у ордена, его самую большую тайну.
В могиле вашего дяди. – “Ага, значит, речь идет о племяннике, – поняла графиня, – это уже проясняет ситуацию”, – Великого магистра де Боже, останков его нет. Вместо останков, – “вполне в духе “бедных рыцарей Христовых” – воинственно улыбнулась Диана, – в ней находится тайный архив ордена. Вместе с архивом хранятся также наши священные реликвии: корона иерусалимских царей и четыре золотые статуэтки евангелистов, которые украшали гроб Христа в Иерусалиме
26
Здесь интерпретируется содержание письма, которое Жаку де Моле действительно удалось передать перед казнью юному князю Гишару де Боже, и которое попало в руки исследователей лишь через сто лет после описываемых событий, точнее, в 1745 году. Как выяснилось, оно случайно было обнаружено в одном из частных семейных архивов, а посему аутентичность его тут же была подвергнута сомнениям, которые до сих пор так окончательно и не развеяны.
Дальше следовали еще две строчки, написанные слишком неразборчиво, однако тратить время на их расшифровку Диана не стала. И так все было ясно: ключ к сокровищам ордена тамплиеров у нее в руках!
– Мадам Коле! – позвала она хранительницу ларца, пряча заветную бумажку за корсаж. – Зайдите сюда!
– Я так понимаю, что вы сумели найти то, что искали? – появилась в дверях мадам.
– Мне тоже хотелось бы, чтобы эта находка состоялась, – грустно развела руками Диана. – Но, увы. Ничего, достойного внимания, я здесь не обнаружила. Кстати, сами вы когда-либо просматривали этот архив?
– Всего однажды, и тоже не обнаружила для себя ничего интересного. Не понимаю, зачем рыцарь де Бельфор так дрожит над всей этой ненужностью.
– Мне это тоже не понятно, – пренебрежительно согласилась с ней графиня и, закрыв ларец, пододвинула его поближе к стоящей по ту сторону стола мадам Коле. – Он разочаровал меня. Впрочем, у каждого свои странности. Ну, а что касается денег, то вы заработали их честно, поскольку предоставили возможность порыться в этих ветхих бумагах.
– Если вам еще когда-либо понадобятся мои услуги…
– Вряд ли. Да, говорят, вы хорошо знакомы с родословной де Бельфора. Вам не приходилось в связи с ней слышать о некоем Гишаре де Боже?
– О господине Гишаре де Боже? – напрягла память мадам Коле. – Постойте, уж не тот ли это юноша, которому Великий магистр перед казнью якобы передал какое-то письмо, в коем указывалось, где находятся сокровища ордена тамплиеров?
– Сокровища тамплиеров?! – неподдельно удивилась графиня. – Разве у «бедных рыцарей Христовых» были еще какие-то сокровища, помимо их Библий и нательных крестов?! Странно…
– Высказывать такое удивление способен только человек, который очень слабо ознакомлен с историей ордена.
– И что же, граф Гишар де Боже нашел их сокровища и стал самым богатым для своего времени человеком Франции?
– Нельзя сказать, чтобы он умер в нищете. Однако сокровища ему не достались – это уж точно. Ходят слухи, что он испробовал все, что советовалось в том письме, но так ничего и не получилось. Судя по всему, письмо оказалось поддельным. Или же Великий магистр умышленно сочинил его, чтобы сбить со следа будущих искателей клада тамплиеров.