Косые тени далекой земли
Шрифт:
Кадзама шепнул Рюмону на ухо:
– У этого старикана уже давно с головой не все в порядке. Когда он, конечно, не поет канте. Вы уж его простите.
Рюмон вдруг увидел, что Тикако как завороженная не сводит глаз с его кулона.
Рюмон, как ни в чем не бывало, спрятал его под рубашку. Лицо Тикако стало мертвенно бледным, как оштукатуренная стена.
К ним подошли те двое, что стояли у стены.
Тот, который был похож на Маккенроя, заговорил:
– Ола, Кадзама. По-моему, уже хватит,
Рюмон вмешался:
– Я японский журналист, моя фамилия – Рюмон. Я не могу молча смотреть, как арестовывают моего друга. Объясните мне, в чем дело?
Мужчина с кайзеровскими усами сурово взглянул на него:
– Я – майор службы безопасности Клементе. Это – следователь национальной полиции Барбонтин. Здесь, в этой стране, у вас нет никаких полномочий, будь вы журналистом или даже полицейским. Если у вас есть какие-нибудь претензии, можете заявить об этом через ваше посольство.
Риэ придержала Рюмона за руку:
– Я вам потом все объясню… – Затем, повернувшись к Клементе, добавила: – Господин Рюмон – чрезвычайно влиятельный журналист в Японии. Не забывайте, что, если вы поведете следствие, нарушая законы, это отразится на отношениях между нашими странами.
Клементе выслушал ее с бесстрастным лицом, потом сказал:
– А тебе не кажется, что, обманув нас, ты уже испортила отношения между нашими странами? На первый раз, так уж и быть, я тебя прощаю.
Клементе и Барбонтин взяли Кадзама за локти и вывели из «Лос Гатос».
Синтаку, который до тех пор не участвовал в разговоре, вдруг бодро произнес:
– Пускай его в полиции проучат – такие паразиты, которые наживаются на своих же братьях-японцах, сами на это напрашиваются. Это послужит ему хорошим уроком.
Риэ сердито взглянула на Синтаку:
– Он вовсе не плохой человек. И сейчас из него просто козла отпущения делают.
Рюмон уже открыл рот, чтобы расспросить, в чем дело, но передумал, заметив, что Хоакин эль Оро, который до того пил вино, облокотившись о стойку, теперь, покачиваясь из стороны в сторону, направился к выходу.
Извинившись перед Риэ, Рюмон встал и бросился за Хоакином.
Он догнал его у выхода:
– Хоакин, твое канте было просто замечательное. Я хочу в ближайшее время пригласить тебя спеть на одной хуэрга,[Вечеринка – примечание автора] как мне с тобой связаться?
– Спроси здесь, в кабаке, – они знают, – ответил Хоакин, дыша алкоголем. Затем, ткнув пальцем Рюмону в грудь, облизнулся.
Рюмон достал кулон и показал его Хоакину.
– Скажи мне, Хоакин, ты точно раньше такого не видел? – спросил Рюмон, но Хоакин лишь пожал плечами и повернулся к нему спиной. Открыв палкой дверь, он, пошатываясь,
Обескураженный, Рюмон повернулся, чтобы пойти назад, и случайно задел рукой какого-то человека в очках и в охотничьей кепке. Это был очень худой человек, одетый в пуховую куртку.
Рюмон сказал «пардон» и посторонился, пропуская его. Мужчина, ничего не ответив, ушел вслед за Хоакином.
Рюмон вернулся к столику. Поскольку концерт уже закончился, публики значительно поубавилось и гомон тоже поутих.
Рюмон наконец услышал рассказ Риэ со всеми подробностями.
Его сильно встревожило, что Кадзама и Риэ оказались втянуты в борьбу между ГАЛ и ЭТА. Хорошо бы все это обошлось без осложнений…
Синтаку с серьезным видом обратился к Риэ:
– А я так скажу – в политические проблемы этой страны лучше не соваться. Не лучше ли вам поскорее вернуться в Японию и предоставить Кадзама выпутываться самому?
– Ну не могу же я оставить моего друга!
– Но ведь…
Теперь Синтаку начнет снова, а Риэ опять примется возражать…
Улучив момент, Тикако тихо спросила:
– Послушай, а этот кулон у тебя на груди, он правда память о твоей матери?
Рюмон кивнул:
– Да, я совсем забыл тебе сказать. Не исключено, что он – точная копия того кулона, который мне нарисовал Куниэда Сэйитиро.
– Но тогда получается, что тот японский доброволец, Сато Таро… – начала Тикако и прикусила губу.
22
Послышался электронный сигнал.
Рюмон Дзиро открыл глаза и нажал кнопку на наручных часах.
Включив верхний свет в номере, он посмотрел, который час. Было шесть утра. Он спал всего часа три. Голова была как в тумане.
Достав из холодильника банку пива, Рюмон отпил немного, и в голове слегка прояснилось.
Вчера вечером, выйдя из «Лос Гатос», они все вместе дошли до машины Синтаку Харуки. Место, где она стояла, было довольно бойким, но, по счастью, с ней ничего не случилось.
Синтаку отвез Ханагата Риэ до улицы Принсипе, затем подъехал к гостинице «Мемфис» на Гран Виа. И пока Тикако не скрылась в вестибюле «Мемфиса», а Рюмон не вошел в двери отеля «Вашингтон», Синтаку стоял, не двигаясь у своей машины. Казалось, он боялся, как бы Рюмон не пошел в «Мемфис» за девушкой.
Придвинув к себе телефон, Рюмон достал записную книжку.
Разница во времени между Испанией и Японией исчислялась восьмью часами, а это значит, что в Токио уже был третий час дня.
Директор компании «Дзэндо» Кайба Кивако каждый день в два часа садилась за чаепитие в председательском кабинете и пила маття,[Крепкий зеленый молотый чай.] специально приготовленный для нее секретаршей. Рюмон знал об этом. Именно в это время ее было легче всего застать.
Как он и ожидал, к телефону подошла секретарша и сразу соединила его с Кивако.